От редакции: Евгений Петрович Бужинский, генерал-лейтенант запаса, кандидат военных наук. Один из самых опытных военных дипломатов и экспертов России. В Вооруженных силах с 1968 г. Окончил Военный институт, Военную академию имени М.В. Фрунзе. В 1976-1992 гг. проходил службу на различных должностях офицера Генерального штаба, в 1992-2009 гг. - в Международно-договорном управлении Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны России. В 2002-2009 гг. - начальник Международно-договорного управления, заместитель начальника Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны РФ. В 2009–2015 гг. консультант, старший вице-президент ПИР-Центра. С апреля 2014 г. председатель Совета ПИР-Центра. С 2010 г. - постоянный лектор Международной Школы ПИР-Центра по проблемам глобальной безопасности. С 2013 г. - лектор совместного образовательного курса ПИР-Центра и МГИМО «Нераспространение ОМУ». Член Российского совета по международным делам. Сфера профессиональных интересов: контроль над вооружениями, военно-политические аспекты международной безопасности, вопросы региональной и глобальной безопасности, нераспространение ядерного оружия, военное использование космоса, отношения Россия-НАТО, российско-американские отношения.

Товарищ генерал-лейтенант, как Вы оцениваете роль Москвы в урегулировании армяно-азербайджанского конфликта вокруг Карабаха? Какие цели, на Ваш взгляд, преследует Москва в этом процессе?

Для Москвы самое главное – это решить армяно-азербайджанский конфликт. Откровенно говоря, я лично не знаю рецепта урегулирования этого конфликта, чтобы, во-первых, это произошло мирным путем, а во-вторых, чтобы все стороны остались довольны. Но, наверняка, какой-то компромисс есть. Цель Москвы – не допустить очередного вооруженного столкновения между Азербайджаном и Арменией. Нужно ведь понимать, что у нас и перед Арменией существуют союзнические обязательства, и Азербайджан является нашим стратегическим партнером, с которым у Москвы просто великолепные отношения. Конечно, в этом плане перед Россией стоит трудная задача, но мне кажется, что пока российскому руководству остается балансировать, регулярно встречаясь с главами Азербайджана и Армении, а также решать военно-технические вопросы с обоими государствами. Резюмируя сказанное, скажу так: цель России – всеми политическими способами добиваться урегулирования Карабахского конфликта, не допустить возобновления войны.

Тем не менее, в Армении довольно сильны антироссийские настроения, существует острое недовольство тем, что ОДКБ, в частности, Россия, не оказывают Еревану военную помощь против Азербайджана. Как Вы считаете, а должны ли Россия и ОДКБ вмешиваться, если речь идет о военных действиях в Карабахе, на международно-признанной азербайджанской территории? Ведь Азербайджан не собирается нападать на Армению, с чего бы это ОДКБ помогать ей?

Наверняка, если какое-то недовольство и было у кого-то в Армении, то позиция и России, и ОДКБ была четко доведена до внимания официального Еревана. Я думаю, что там ее поняли. Абсолютно уверен, что руководство Армении совершенно трезво подходит к этому вопросу и не ожидает, что Россия и остальные члены ОДКБ бросятся с оружием в руках защищать Армению в любом конфликте, а уж тем более в столь деликатном, как Карабахский.

К тому же, ОДКБ – это не НАТО. ОДКБ все еще находится в периоде своего становления. Как обстоят дела в НАТО? Если американцы что-то делают, то все остальные члены НАТО единодушно их поддерживают (исключение составил Ирак, когда Франция и Германия отказались участвовать в этой авантюре). В ОДКБ нет единодушной поддержки. Например, в конфликтах России с Грузией и Украиной не было единодушной поддержки Москвы. Поэтому говорить о том, что в случае необходимости ОДКБ тут же поддержит одну из стран-члена организации, пока не приходится.

Ближневосточный террор уже приближается к границам постсоветских государств. Как мы можем обезопасить себя от этой угрозы?

Обезопасить себя мы можем за счет улучшения взаимодействия между нашими странами, обмена развединформацией. Кстати, в этом отношении между Баку и Москвой существует хорошо налаженное сотрудничество. По моей информации, уровень сотрудничества между Москвой и Баку в этом отношении ничуть не уступает уровню сотрудничества России с членами ОДКБ.

Насколько сильно нервирует Москву приближение НАТО к российским границам? Что в ответ может предпринять Россия? И не приведет ли это к военному столкновению между Россией и Западом?

Конечно, нервирует. Москва не раз заявляла о том, что нас беспокоит прежде всего в расширении НАТО. Не то, что в этот блок вступают новые страны, а то, что вступление государства в НАТО автоматически создает либо создание, либо совершенствование военной инфраструктуры на территории нового члена Североатлантического альянса. Естественно, когда к границам России приближается военная инфраструктура или совершенствуется, например, на территории стран Балтии или в Восточной Европе, наша советская военная инфраструктура, подгоняемая под стандарты НАТО, нас это не может не беспокоить.

Что Россия может предпринять в ответ? Она уже укрупняет западное и северо-западное направления, формируя новые дивизии и даже танковую армию, приводит в порядок то, что в 90-е годы было запущено.

В то же время, я надеюсь на то, что военного столкновения между Россией и НАТО не будет, потому что любое военное столкновение между ними, и прежде всего, между Россией и США, перерастет в глобальный ядерный конфликт.

Бахрам Батыев

Россия будет защищать Донбасс, даже если для этого придётся брать Киев . Об этом в интервью одному из американских новостных порталов заявил старший вице-президент Центра политических исследований России, генерал-лейтенант запаса Евгений Бужинский.

«Год назад я был абсолютно уверен, что Россия никогда не будет вмешиваться в конфликт. Я не говорю о добровольцах, инструкторах — я имею в виду регулярные войска. Теперь я не так уверен», — отметил эксперт.

По его словам, на Западе говорят о том, что на Украине есть «партия мира» во главе с президентом Петром Порошенко и «партия войны» во главе с секретарём СНБО Александром Турчиновым и премьер-министром Арсением Яценюком, но это неправда. Как подчеркнул Бужинский, они все из одной партии, и они не стремятся к урегулированию конфликта политическим путём, потому что для них это будет «поражением».

Как утверждает генерал-лейтенант запаса, президент Владимир Путин дважды сказал, что Москва не допустит физического истребления жителей Донбасса. Бужинский не исключил, что война между Россией и Украиной возможна, если ВСУ начнёт широкомасштабное наступление на ДНР и ЛНР.

«Если Россия начнёт войну - она не прекратится, пока не будет взята столица. Как и во всех остальных войнах, в которых участвовала Москва», — отметил он.

При этом он подчеркнул, что не может предсказать, какой реакции следует ждать от США и НАТО.

Старший вице-президент ПИР-Центра усомнился в том, что Вашингтон стремится урегулировать конфликт на Украине политическим путём, что демонстрируют «разговоры смертельного оружия» . Кроме того, США хотят поставить не только военное оборудование, но и солдат. По его мнению, это крайне опасно, поскольку если погибнет хотя бы один американский военнослужащий, Белый дом отреагирует так же, как Кремль в 2008 году, когда в Грузии был убит первый русский миротворец.

Он отметил, что американская сторона не понимает Россию, и украинский кризис только усугубил и без того испорченные отношения между Обамой и Путиным .

«Во времена холодной войны у каждой из сторон были свои чёткие красные линии, они старались не пересекать и даже не приближаться к ним. Украина для России — это красная линия, в особенности враждебная по отношению к России Украина. Но администрация США решила, что это не так. (Американцы считают, что - прим. «Голос Севастополя») Россия и Путин никогда не осмелятся вмешаться в ситуацию», — подчеркнул Бужинский.

По поводу военного парада НАТО в Прибалтике, эксперт подчеркнул, что это было «не очень дружелюбно», и в следующий раз Москва проведёт аналогичное мероприятие в 200 метрах от эстонских границ.

Кандидат военных наук, руководитель Центра политико-военных исследований ФМП

Образование

В 1974 году окончил Военный институт иностранных языков; в 1982 году - Военную академия имени М.В.Фрунзе.

Профессиональная деятельность

В период 2000-2015 ежегодно читал лекции в Школе государственного управления имени Дж. Кеннеди (Гарвард); в период 2015-2018 - в МГИМО.

С 2018 года работает на факультете мировой политики. В магистратуре читает курс "Контроль над вооружениями - теория и практика" (на английском языке).

Владеет английским, греческим и турецким языками.

Сфера научных интересов: вопросы глобальной и региональной безопасности, контроль над вооружениями, СНВ, ПРО, космос, отношения Россия-НАТО.

Публикации

Влияние технологических факторов на параметры угроз национальной и международной безопасности, военных конфликтов и стратегической стабильности / А. А. Кокошин, В. И. Бартенев, С. П. Белоконь и др. - Издательство Московского университета Москва, 2017. - 480 с.

Турция: новая роль в современном мире / П. В. Шлыков, М. В. Борисова, Е. П. Бужинский и др. - Центр ситуационного анализа РАН Москва, 2013. - 80 с.

Выступления на конференциях

С 2010 регулярно выступаю в качестве докладчика на различных международных конференциях (8-10 в год), организуемых CSIS (Вашингтон), Женевским центром европейской безопасности, Гамбургским университетом, РСМД (Москва).

Выступал в качестве модератора: 2016 – Семинар ОБСЕ по военным доктринам (сессия по военным угрозам безопасности), 2017 – Московская конференция по вопросам безопасности (сессия по ПРО).

Выступления в СМИ

Регулярно в программах В.Соловьева (ВГТРК), 60 минут (ВГТРК), программах Д.Куликова и А.Шафран (Вести ФМ)

Награды и премии

Орден «За военные заслуги», Медаль ордена «За заслуги перед отечеством 2 ст.», Медаль «За боевые заслуги».

«Ракетно-ядерный потенциал КНДР очень сильно преувеличен американцами», – заявил газете ВЗГЛЯД эксперт ПИР-Центра, генерал-лейтенант запаса Евгений Бужинский, выпускник ВИИЯ 1973. Эксперт рассказал о том, что северокорейцы раньше брали соответствующие технологии у СССР и у китайцев, но теперь эти каналы перекрыты. Лидер КНДР Ким Чен Ын подписал окончательный план технической подготовки стратегических ракетных войск к нанесению ядерного удара по военным базам США в случае провокации. Южнокорейские военные уже зафиксировали активность на северокорейских военных объектах и не исключили, что Пхеньян «нанесет реальный удар».
Накануне американские бомбардировщики-“невидимки” впервые потренировались в сбросе «ядерных бомб» на Корею.

«Второй Перл-Харбор»
Как писала газета ВЗГЛЯД, Ким на экстренном совещании одобрил план подготовки к нанесению ракетного удара по военным объектам США, расположенным на континентальной части страны (Аляска), на острове Гуам, на Гавайях, а также в Южной Корее. Атака на объекты США гипотетически может повлечь за собой применение 5-й статьи Вашингтонского договора, предусматривающей коллективную защиту территории страны-члена НАТО, заявил в ответ заместитель генсека НАТО Александр Вершбоу.
«Думаю, что в настоящее время судить о том, что произойдет дальше, можно пока только гипотетически. Как мы наблюдали 11 сентября 2001 года, если территория США атакуется, начинает действовать статья 5 Вашингтонского договора», – цитирует Вершбоу радио «Голос России».
О том, чего на самом деле хотел бы добиться Пхеньян при помощи таких угроз, в интервью газете ВЗГЛЯД рассказал эксперт ПИР-Центра, бывший заместитель начальника главного управления международного военного сотрудничества Минобороны России, генерал-лейтенант запаса Евгений Бужинский.

ВЗГЛЯД: Евгений Петрович, правда ли, что оценочная дальность полета ракеты «Тэпходон-2» достигает 6,5 тысяч километров, или это просто риторика КНДР?

Евгений Бужинский: Они на такую дальность ее еще не пускали. Один раз пустили, она японские острова перелетела, пытались повторить, но ничего не вышло. В реальности у них есть наши «Скады», все это в пределах 1,5–2 тыс. км, не больше. Ракетно-ядерный потенциал Северной Кореи очень сильно преувеличен американцами по чисто внутриполитическим соображениям.

ВЗГЛЯД: А если они будут успешно развивать свою программу, когда они смогут реально угрожать Аляске?

Е.Б.: Тут дело не во времени, а в экономическом потенциале и технологиях. Во-первых, это очень дорогое удовольствие – все эти ракетно-ядерные программы. Во-вторых, нужны соответствующие технологии, которых у северокорейцев нет, и взять их им неоткуда.

Раньше они брали ракетные технологии у нас, технологии обогащения, – у Советского Союза и у Китая. Сейчас все это перекрыто – достаточно эффективно и надежно. Поэтому самостоятельно они, по моей оценке, вряд ли способны это осуществить в силу чисто экономико-технологических причин.

ВЗГЛЯД: А с чисто военной точки зрения как армия КНДР могла бы применить атомную бомбу?

Е.Б.: Ну нет у Северной Кореи атомной бомбы. Они три раза взорвали ядерное устройство. Ядерное устройство и атомная бомба – между ними дистанция огромного размера, технологически. Они создали фактор неопределенности. Все говорят, американцы, западники, что у них есть атомная бомба, имея в виду: «А вдруг у них действительно есть что-то, что они могут взорвать?» Иначе с ними давно уже было бы то же самое, что и с Муаммаром Каддафи.

ВЗГЛЯД: То есть получается, что ни острову Гуам, ни Аляске, ни Японии не грозит никакой ракетный удар?

Е.Б.: Я считаю, что со стороны Северной Кореи, кроме этой воинственной риторики, что они что-то там приводят в состояние полной боевой готовности, что они вот-вот нанесут удар – все это чистой воды блеф. Нашим американским друзьям выгодно поддерживать эту страшилку для того, чтобы развивать свои военные программы в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Вот и все.

ВЗГЛЯД: Ким дает американцам прекрасный предлог, чтобы перенацелить на этот регион элементы своей ПРО?

Е.Б.: Нет, не надо ничего перенацеливать. Что касается противоракетной обороны, то США создают глобальную систему: европейский сегмент, сегмент на национальной территории и отдельная система в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Вот и все. Но для того, чтобы создавать, нужна же какая-то причина. В Европе это Иран, в Азиатско-Тихоокеанском регионе это Северная Корея.

ВЗГЛЯД: Говорят, что на самом деле ПРО будет нацелена на Китай и восточную часть России…

Е.Б.: Естественно, потому что в Азиатско-Тихоокеанском регионе единственный геополитический конкурент США – это Китай. Ну и отчасти Россия, но никак не КНДР.

ВЗГЛЯД: Какова же цель такой войны слов со стороны Пхеньяна в конечном счете? Ким Чен Ын хочет кредитов? Продовольственной помощи?

Е.Б.: Они просто пытаются лишний раз напомнить о себе, во-вторых, чтобы, не дай бог, ни у кого не зародилась мысль о насильственной смене, прямо скажем, этого довольно одиозного режима.

В очередном раунде многосторонних переговоров по созданию в Европе объектов стратегической противоракетной обороны США примут участие и российские эксперты. Чего можно ожидать от этой дискуссии, в интервью "Российской газете" рассказал ведущий саециалист по проблематике ПРО нашего военного ведомства, начальник международно-договорного управления минобороны генерал-лейтенант Евгений Бужинский.

Российская газета: Евгений Петрович, в последнее время вектор переговоров по американской ПРО в Европе словно переместился с востока на запад. Сейчас много говорят и пишут о проблемах, возникших между США и Польшей, обсуждают возможные сроки подписания американцами договора с Чехией. Создается впечатление, что Россию в этой дискуссии намеренно отодвигают на второй план.

Евгений Бужинский: Американцы именно этого и добиваются. Западные СМИ регулярно цитируют высокопоставленных представителей администрации США и европейских государств, которые утверждают, что наша страна якобы смирилась с американскими планами развертывания европейского сегмента ПРО. Согласилась и с его интеграцией в систему противоракетной обороны НАТО, и даже готова приложить усилия, чтобы эффективность объединенной системы оказалась наилучшей.

Все это объясняют некими крупными успехами американских переговорщиков. Мол, они добились совпадения оценок ракетной угрозы и предоставили Москве убедительные аргументы об отсутствии антироссийской направленности ПРО США. Американские предложения по мерам доверия и транспарентности иначе как беспрецедентным на Западе не называют.

РГ: А что происходит на самом деле?

Бужинский: На самом деле картина, мягко говоря, иная. Во-первых, наши оценки ракетной угрозы не изменились и по-прежнему существенно отличаются от американских. Анализ ситуации на Ближнем и Среднем Востоке свидетельствует, что ни политических, ни технологических условий для создания там в обозримой перспективе ракетного оружия большой дальности, способного угрожать США, не существует.

Что же касается ракетных рисков и угроз для стран южного фланга НАТО, то с военно-технической точки зрения они тоже выглядят фантастическими. Речь может идти лишь о гипотетической возможности запусков баллистических ракет с дальностью полета до 3500 километров.

Кроме того, зачем развертывать стратегическую ПРО, если ракеты с такой дальностью полета способны уничтожать обычные комплексы ПВО, которые имеются и в США, и в европейских странах НАТО?

Американские оценки ракетной угрозы явно завышены и "подгоняются" под обоснование конкретной задачи - вызвать у европейцев страх перед несуществующей опасностью и тем самым обеспечить выполнение собственных противоракетных планов.

Во-вторых, антироссийская направленность компонентов ПРО США в Европе до сих пор не устранена. Потенциальные возможности противоракетной обороны определяются не декларациями, а техническими возможностями, дислокацией и архитектурой этой системы. На сегодня никаких изменений в концепции ее построения мы не видим. Поэтому озабоченности у России сохраняются. Более того, мы знаем, что одновременно с выполнением программ ПРО американцы ведут работы по созданию стратегических наступательных вооружений, высокоточного оружия, информационно-управляющих и космических систем. Весь этот арсенал ориентирован на достижение всеобъемлющего превосходства США над любым потенциальным противником.

Наконец, предложенные американской стороной меры транспарентности и доверия, на наш взгляд, не восстанавливают стратегического равновесия, которое нарушат планы США в случае их осуществления.

РГ: Но ведь, выдвигая эти предложения, американцы, по сути, признали справедливость российских аргументов и нашу озабоченность?

Бужинский: Инициативы США достаточно аморфны и неконкретны. Они сформулированы таким образом, что позволяют американцам в любой момент в одностороннем порядке от них отказаться. Кроме того, эти предложения обставлены рядом заведомо неприемлемых для нас условий.

РГ: Какими, например?

Бужинский: Скажем, они утверждают, что неприятие Россией американских планов ПРО вызвано нашей слабой информированностью об этих программах Пентагона. США предлагают устранить этот изъян с помощью специальных брифингов. Но при этом обмен военной информацией хотят сделать взаимным. То есть мы тоже должны делиться своими планами в области ПРО, словно это Россия предпринимает шаги, угрожающие Америке, а не наоборот.

Остается нерешенным вопрос об адекватности наших ответных действий. Например, в предложенном американцами документе ни слова не сказано о том, какие шаги вправе предпринять Россия, если США решат развернуть в Европе еще один позиционный район ПРО, увеличить количество противоракет или оснастить их множественными ступенями перехвата? Наивно полагать, что в ответ на такое уведомление мы из соображений благодарности откажемся от ответных шагов.

Другой пример транспарентности по-американски - выдвинутые США условия доступа российских инспекторов на объекты ПРО в Польше и Чехии. Вашингтон советует нам решать этот вопрос с... поляками и чехами, а заодно добивается для них возможности посещать аналогичные российские объекты. Такое, с позволения сказать, "дополнение" превращает разумную инициативу в бесполезную акцию.

Наконец, для ограничения возможностей ПРО по перехвату российских межконтинентальных баллистических ракет американцы вроде бы соглашаются не загружать свои противоракеты в шахты и складировать их на базе в Польше либо предлагают установить на оружие некие "предохранители", затрудняющие его мгновенный старт. Однако и в этом предложении хватает "подводных камней". На загрузку противоракет в шахту потребуется не более суток. Этого времени достаточно для приведения системы в боевую готовность даже при наличии каких-то "предохранителей". К тому же Вашингтон заранее ограничивает свои уступки временными рамками. В американском варианте договоренность перестает действовать, как только ракетная угроза, по их оценке, становится реальностью. То есть объявить время "Ч" американцы могут в любой момент.

РГ: Тем не менее Россия все же не отказывается от сотрудничества с США в вопросах противоракетной обороны. В Праге пойдет разговор о новых инициативах по ПРО или все необходимое уже сказано?

Бужинский: Наша инициатива - создать такую систему реагирования на возможные ракетные угрозы, в которой Россия, США и Европа участвовали бы в качестве равноправных партнеров. Она хорошо известна и неоднократно озвучена на различных форумах, включая площадки НАТО и ОБСЕ. Мы отстаиваем необходимость международного мониторинга за проведением испытаний ракет. Первым шагом на этом пути могла бы стать региональная система контроля за пусками ракет с Ближнего и Среднего Востока. Напомню, что для информационного обеспечения такой задачи Россия предложила использовать данные своих РЛС в Габале и Армавире. Информацию оттуда могла бы обрабатывать и анализировать в специальных центрах международная группа экспертов. Эти специалисты в конечном счете способствовали бы формированию согласованного мнения о наличии ракетной угрозы. Это предложение остается в силе.

РГ: Иными словами, для доверительного диалога России и США по проблемам противоракетной обороны двери по-прежнему открыты?

Бужинский: Мы исходим из того, что лучшая мера доверия - это отказ США от развертывания объектов ПРО в Европе. Или как альтернатива - приостановка практических шагов по их развертыванию до тех пор, пока не будет найден консенсус между всеми заинтересованными государствами. Наличие такого консенсуса послужило бы хорошим примером для решения противоракетных проблем в других регионах мира.