Читать стих “Песнь о вещем Олеге” Пушкина Александра Сергеевича, написанный в 1822 году, нужно как размышления молодого поэта на волновавшую его тему судьбы и рока. Взяв за основу летописный источник, поэт создал интересное произведение, похожее на образец романтического жанра – это своеобразная баллада, посвященная тайне смерти человека, которую не удалось постичь даже вещему князю. Учить его на уроке литературы в классе необычайно интересно, ведь фактически это фрагмент из “Повести временных лет”, “переведенный” на поэтический язык.

В тексте стихотворения Пушкина “Песнь о вещем Олеге” герои, описанные в летописи строго и скупо, оживают: характер князя – противоречив и суров, встретившийся ему в лесу волхв – вдохновенен и бесстрашен. Еще молодой, поэт демонстрирует свою способность рассказывать яркие, эмоциональные истории. Прочтя ее онлайн полностью, легко увидеть мотив предопределенности: хотя читатель и задается вопросом о том, что именно послужило причиной смерти Олега, тот факт, что судьба его была предсказана задолго до этого, автором постоянно подчеркивается. Также в произведении косвенно раскрываются отношения поэта и власти – взгляды Пушкина воплощаются в диалоге волхва и князя.

Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам,
Их селы и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам;
С дружиной своей, в цареградской броне,
Князь по полю едет на верном коне.
Из темного леса навстречу ему
Идет вдохновенный кудесник,
Покорный Перуну старик одному,
Заветов грядущего вестник,
В мольбах и гаданьях проведший весь век.
И к мудрому старцу подъехал Олег.
«Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?
И скоро ль, на радость соседей-врагов,
Могильной засыплюсь землею?
Открой мне всю правду, не бойся меня:
В награду любого возьмешь ты коня».
«Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.
Грядущие годы таятся во мгле;
Но вижу твой жребий на светлом челе.
Запомни же ныне ты слово мое:
Воителю слава - отрада;
Победой прославлено имя твое;
Твой щит на вратах Цареграда;
И волны и суша покорны тебе;
Завидует недруг столь дивной судьбе.
И синего моря обманчивый вал
В часы роковой непогоды,
И пращ, и стрела, и лукавый кинжал
Щадят победителя годы…
Под грозной броней ты не ведаешь ран;
Незримый хранитель могущему дан.
Твой конь не боится опасных трудов;
Он, чуя господскую волю,
То смирный стоит под стрелами врагов,
То мчится по бранному полю.
И холод и сеча ему ничего…
Но примешь ты смерть от коня своего».
Олег усмехнулся - однако чело
И взор омрачилися думой.
В молчаньи, рукой опершись на седло,
С коня он слезает, угрюмый;
И верного друга прощальной рукой
И гладит и треплет по шее крутой.
«Прощай, мой товарищ, мой верный слуга,
Расстаться настало нам время;
Теперь отдыхай! уж не ступит нога
В твое позлащенное стремя.
Прощай, утешайся - да помни меня.
Вы, отроки-други, возьмите коня,
Покройте попоной, мохнатым ковром;
В мой луг под уздцы отведите;
Купайте; кормите отборным зерном;
Водой ключевою поите».
И отроки тотчас с конем отошли,
А князю другого коня подвели.
Пирует с дружиною вещий Олег
При звоне веселом стакана.
И кудри их белы, как утренний снег
Над славной главою кургана…
Они поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они…
«А где мой товарищ? - промолвил Олег, -
Скажите, где конь мой ретивый?
Здоров ли? все так же ль лего́к его бег?
Все тот же ль он бурный, игривый?»
И внемлет ответу: на холме крутом
Давно уж почил непробудным он сном.
Могучий Олег головою поник
И думает: «Что же гаданье?
Кудесник, ты лживый, безумный старик!
Презреть бы твое предсказанье!
Мой конь и доныне носил бы меня».
И хочет увидеть он кости коня.
Вот едет могучий Олег со двора,
С ним Игорь и старые гости,
И видят - на холме, у брега Днепра,
Лежат благородные кости;
Их моют дожди, засыпает их пыль,
И ветер волнует над ними ковыль.
Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: «Спи, друг одинокой!
Твой старый хозяин тебя пережил:
На тризне, уже недалекой,
Не ты под секирой ковыль обагришь
И жаркою кровью мой прах напоишь!
Так вот где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала!»
Из мертвой главы гробовая змия,
Шипя, между тем выползала;
Как черная лента, вкруг ног обвилась,
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.
Ковши круговые, запенясь, шипят
На тризне плачевной Олега;
Князь Игорь и Ольга на холме сидят;
Дружина пирует у брега;
Бойцы поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они.

Как ныне сбирается вещий Олег

Отмстить неразумным хозарам,

Их селы и нивы за буйный набег

Обрек он мечам и пожарам;

С дружиной своей, в цареградской броне,

Князь по полю едет на верном коне.

Из темного леса на встречу ему

Идет вдохновенный кудесник,

Покорный Перуну старик одному,

10 Заветов грядущего вестник,

В мольбах и гаданьях проведший весь век.

И к мудрому старцу подъехал Олег.

„Скажи мне, кудесник, любимец богов,

Что сбудется в жизни со мною?

И скоро ль, на радость соседей-врагов,

Могильной засыплюсь землею?

Открой мне всю правду, не бойся меня:

В награду любого возьмешь ты коня“.

„Волхвы не боятся могучих владык,

20 А княжеский дар им не нужен;

Правдив и свободен их вещий язык

И с волей небесною дружен.

Грядущие годы таятся во мгле;

Но вижу твой жребий на светлом челе.

Запомни же ныне ты слово мое:

Воителю слава - отрада;

Победой прославлено имя твое;

Твой щит на вратах Цареграда;

И волны и суша покорны тебе;

30 Завидует недруг столь дивной судьбе.

И синего моря обманчивый вал

В часы роковой непогоды,

И пращ, и стрела, и лукавый кинжал

Щадят победителя годы...

Под грозной броней ты не ведаешь ран;

Незримый хранитель могущему дан.

Твой конь не боится опасных трудов;

Он, чуя господскую волю,

То смирный стоит под стрелами врагов,

40 То мчится по бранному полю.

И холод и сеча ему ничего...

Но примешь ты смерть от коня своего“.

Олег усмехнулся - однако чело

И взор омрачилися думой.

В молчаньи, рукой опершись на седло,

С коня он слезает, угрюмый;

И верного друга прощальной рукой

И гладит и треплет по шее крутой.

„Прощай, мой товарищ, мой верный слуга,

50 Расстаться настало нам время;

Теперь отдыхай! уж не ступит нога

В твое позлащенное стремя.

Прощай, утешайся - да помни меня.

Вы, отроки-други, возьмите коня,

Покройте попоной, мохнатым ковром,

В мой луг под устцы отведите;

Купайте; кормите отборным зерном;

Водой ключевою поите“.

И отроки тотчас с конем отошли,

60 А князю другого коня подвели.

Пирует с дружиною вещий Олег

При звоне веселом стакана.

И кудри их белы, как утренний снег

Над славной главою кургана...

Они поминают минувшие дни

И битвы, где вместе рубились они...

„А где мой товарищ? - промолвил Олег: -

Скажите, где конь мой ретивый?

Здоров ли? всё так же ль легок его бег?

70 Всё тот же ль он бурный, игривый?“

И внемлет ответу: на холме крутом

Давно уж почил непробудным он сном.

Могучий Олег головою поник

И думает: „Что же гаданье?

Кудесник, ты лживый, безумный старик!

Презреть бы твое предсказанье!

Мой конь и до ныне носил бы меня“.

И хочет увидеть он кости коня.

Вот едет могучий Олег со двора,

80 С ним Игорь и старые гости,

И видят - на холме, у брега Днепра,

Лежат благородные кости;

Их моют дожди, засыпает их пыль,

И ветер волнует над ними ковыль.

Князь тихо на череп коня наступил

И молвил: „Спи, друг одинокой!

Твой старый хозяин тебя пережил:

На тризне, уже недалекой,

Не ты под секирой ковыль обагришь

90 И жаркою кровью мой прах напоишь!

Так вот где таилась погибель моя!

Мне смертию кость угрожала!“

Из мертвой главы гробовая змия

Шипя между тем выползала;

Как черная лента, вкруг ног обвилась,

И вскрикнул внезапно ужаленный князь.

Ковши круговые, запенясь, шипят

На тризне плачевной Олега;

Князь Игорь и Ольга на холме сидят;

100 Дружина пирует у брега;

Бойцы поминают минувшие дни

И битвы, где вместе рубились они.

Свершилось!

В России появилось научное экспертное заключение, признающее акварель Виктора Васнецова, самого известного иллюстратора русских сказок, предметом, обладающим «невербальным манипулятивным воздействием», сиречь опасным и подпадающим под статью 282 УК РФ.

Такое заключение дали этой акварели эксперты кафедры педагогики и психологии Кировского института повышения квалификации и переподготовки работников образования.
Сказано в экспертном заключении буквально следующее: «Признаки манипулятивного психологического воздействия обнаружены в брошюре «Волхвы», использованы вербальные (словесные, речевые) и невербальные (неречевые) средства. К невербальным манипулятивным воздействиям относится оформление обложки «Волхвы», на которой изображён старец, указывающий отряду воинов направление действия. Старец одет в простую одежду: длинную рубаху, лапти, он только вышел из леса. В описании старца читается образ язычника. Указующий жест руки старца в отношении воинов свидетельствует о его повелевании, обладании определённой властью над ними. Исходя из положения о том, что обложка книги выражает её ключевую идею, можно сделать вывод о стремлении автора к повелеванию, власти над другими людьми, направленности на борьбу».
Может быть, эксперты из института повышения квалификации не знали, что это за картинка? Судя по тому, что они напечатали в своем заключении, они и понятия не имели, что за старец там изображен. К какому произведению нарисовал эту и множество других акварелей прославленный художник?

Вот к этому:

Песнь о вещем Олеге

Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам:
Их села и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам;
С дружиной своей, в цареградской броне,
Князь по полю едет на верном коне.
Из темного леса навстречу ему
Идет вдохновенный кудесник,
Покорный Перуну старик одному,
Заветов грядущего вестник,
В мольбах и гаданьях проведший весь век.
И к мудрому старцу подъехал Олег.
«Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?
И скоро ль, на радость соседей-врагов,
Могильной засыплюсь землею?
Открой мне всю правду, не бойся меня:
В награду любого возьмешь ты коня».

А княжеский дар им не нужен;

И с волей небесною дружен.
Грядущие годы таятся во мгле;
Но вижу твой жребий на светлом челе,
Запомни же ныне ты слово мое:
Воителю слава — отрада;
Победой прославлено имя твое;
Твой щит на вратах Цареграда;
И волны и суша покорны тебе;
Завидует недруг столь дивной судьбе.
И синего моря обманчивый вал
В часы роковой непогоды,
И пращ, и стрела, и лукавый кинжал
Щадят победителя годы…
Под грозной броней ты не ведаешь ран;
Незримый хранитель могущему дан.
Твой конь не боится опасных трудов:
Он, чуя господскую волю,
То смирный стоит под стрелами врагов,
То мчится по бранному полю,
И холод и сеча ему ничего.
Но примешь ты смерть от коня своего»...

А.С.Пушкин ,1822

Конечно, Пушкин экспертам Кировского института повышения квалификации не указ. Если он называет волхва «вдохновенным кудесником», то, возможно, и сей Пушкин не далеко ушел от 282 статьи. Придет время, и с Олегом разберутся эксперты — язычник и захватчик нашего Цареграда, гонитель хазар, смеющий считать их к тому же неразумными. Здесь не просто 282 статья, а разбой, угроза иностранному государству и разжигание религиозной розни. И какой-то недоучка Васнецов смеет весь этот языческий апофеоз воспевать, вовлекая детей и юношество в сомнения? Анафема.

Вчитаемся, к чему призывает старик?

«Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен»

Налицо неповиновение властям и бунт. Действительно, правы авторы экспертизы, старик «повелевает и обладает властью над воинами».

По слову злобного старика все предсказания исполнились - представитель власти был укушен змеей, не иначе как насланной на него колдуном.

Короче говоря, и без кировских психологов тут все ясно. Вязать всех - и старика-волхва, и вещего Олега, и Пушкина, и Васнецова. Можно было бы все списать на неграмотность экспертов. Однако Ленинский суд города Кирова на основании этого заключения вынес приговор. Все, что признано любым судом РФ экстремистским материалом, полагается жечь.

В связи с этим поздравляю библиотекарей. Теперь им придется жечь все издания «Песни о вещем Олеге» Александра Пушкина, которая проиллюстрирована Васнецовым, в том числе этой иллюстрацией.
Поздравляю родителей - им хорошо бы проверить домашние полки - а то как найдут дома «старика, повелевающего воинам», так небо придется рассматривать в клеточку и детям, и родителям.
Поздравляю хранителей акварелей Васнецова, Библиотеку имени Ленина, где хранятся все издания с этими иллюстрациями.
Возможно, скоро придется поздравить и директора Третьяковской галереи, и директора Русского музея, и Эрмитажа, где такие полотна по стенам развешены, что лучше их экспертам по психологии не видеть никогда. Там сплошное разжигание и экстремизм.
Пока эти директора отбиваются от церкви, которая, по их мнению, зарится на иконы и потиры, настоящие специалисты готовят им подарок.
Статья 282 обрела новое дыхание в связи с Законом о терроризме и по линии борьбы с экстремизмом. По ней сажают тех, кого посадить очень хочется, но посадить за какие-то реальные преступления не получается или просто не за что. Вот и ищут у таких людей либо экстремизм в их высказываниях, книгах и даже блогах, либо экстремистские книги в их библиотеках.
С 2007 года составляется список экстремистских материалов. Он выставлен на сайте министерства юстиции и его печатает «Российская газета». В нем уже более 500 названий. Там можно найти классические сочинения, нигде в мире не запрещенные. Например, «Завещание» имама Хомейни, «Личность мусульманина», запрещенная даже дважды, труды средневековых арабских теологов. Недавно в него добавили брошюры «Свидетелей Иеговы». Включена в список книга, которую многие историки считают фальшивкой «Застольные беседы Гитлера», по которой снят фильм Сокурова «Молох».
Большую часть списка составляют никому не известные листовки, малотиражные газеты, сайты.
Список составляется так: в министерство юстиции провинциальные суды присылают свои решения. Часто суды проходят заочно, поэтому авторы и издатели не знают об их решениях. Тем более об этом не знают авторы, которые уже мертвы. Так что большинство читателей может узнать о запрете на сайте минюста. Как правило, это бывает спустя полгода и более после решения местного суда. Таким образом оспорить решение суда уже не представляется возможным.
До сих пор эксперты и суды не дерзали признавать экстремистскими классиков. И вот, лед тронулся.
Любопытно знать, что сам Виктор Васнецов именовал себя скифом. Это обстоятельство нимало не препятствовало тому, чтобы в России XIX века, православном государстве, церковь приглашала его расписывать храмы, и он подвижнически трудился на этом поприще. В новой России его рисунки опасны. Кто следующий?

Перун - Имя Громовержца

Волхвы не боятся могучих владык! эти слова из Песни о вещем Олеге помнит наверное каждый, кто дал себе труд хотя бы раз прочесть бессмертные строки Пушкина. Сюжет Песни также общеизвестен седой волхв предсказывает князю гибель от его же собственного коня.

Восприняв пророчество буквально, Олег тут же отправляет животное на заслуженный отдых, а сам пересаживается на другого коня. Однако, через много лет, узнав что конь умер, князь приходит к его костям и гибнет, укушенный змеей притаившейся в конском черепе.

Впрочем, некоторые исследователи усматривают в этой истории аллегорию. В их представлении, змея ассоциируется с Велесом, и весь сюжет приобретает, таким образом, некий дополнительный смысл намек на противостояние власти светской и власти духовной, магической. Иначе говоря Перуна и Велеса. И на неизбежную, хотя и не быструю, победу последнего.

Вчитаемся внимательней.

Из темного леса навстречу ему

Идет вдохновенный кудесник,

Покорный Перуну старик одному

Заветов грядущего вестник

Стоп, стоп. Почему это кудесник покорный Перуну одному? Разве он не знает, что Перун это совсем другой профсоюз? А может быть, это просто дань форме, и в угоду жесткому поэтическому ритму поэт пожертвовал исторической правдой? Нет. Покорный ВелЕсу старик одному тоже звучит неплохо. (Простите, Александр Сергеевич). Может быть, это просто реверанс в сторону княжеской власти? Непохоже. Этих кудесников конформистами никак не назовешь:

Волхвы не боятся могучих владык

А княжеский дар им не нужен;

Правдив и свободен их вещий язык

И с волей небесною дружен.

Может быть, Пушкин просто не понимал этих тонкостей? Едва ли. Самое поверхностное знакомство с его творчеством не оставляет сомнений - Александр Сергеевич прекрасно разбирался в мифологии, причем не только славянской. Значит, дело здесь в другом.

Любопытный момент. Добрыня, посаженный Владимиром в Новгороде поставил кумира над рекою Волховом, и приносили ему жертвы новгородцы как богу. Стоит заметить, что это был кумир Перуна. Новгород, традиционно считающийся Велесовой вотчиной весьма спокойно отнесся к водворению чуждого Бога, и никаких заметных волнений по этому поводу в городе летопись не отмечает. Наоборот. Когда через несколько лет, тот же Добрыня пришел уничтожить устроенное им же капище, народ новгородский видев это, с воплем великим и слезами просили за них, будто за настоящих богов. И дело здесь вовсе не в смирении и терпеливости наших предков. Стоит ли напоминать, чем обернулось насильное крещение Руси. Реки крови принесла с собой новая вера. Так встретили русичи чужеземного Бога.

Миф о Перуне

Конфликт Перуна и Велеса в системе славянской мифологии занимает значительное место. Миф о Перуне змееборце прочно вошел в сознание многих исследователей и практиков славянского язычества. Однако, академик Б.А. Рыбаков высказывается по этому поводу весьма недвусмысленно. Рассмотрев аргументы многочисленных сторонников идеи конфликта, он замечает: После тех интересных наблюдений, которые сделаны авторами в отношении Перуна, грозного бога вооруженных скотоводов III II тысячелетий до н. э., крайне странным выглядит признание скотьего бога Велеса непримиримым противником Перуна. Все построение мифа о поединке Перуна с Велесо Змеем мне представляется надуманным и совершенно неубедительным.. (Б. А. Рыбаков. Язычество древних славян)

Надо отметить, что и само по себе сопоставление Велеса со Змеем, Рыбаков подвергает сомнению. Однако, как бы то ни было, а поединок со змеем, как говорится, имел место. Так кто же это был? Позволю себе еще раз процитировать Б.А. Рыбакова: В многочисленных записях кузьмодемьянской змееборческой легенды перед нами встает древний миф, еще не перешедший полностью в архаичный богатырский эпос, но уже близкий к нему

Основных элементов в змееборческом мифе три:

Кузнецы змееборцы (или кузнец змееборец).

Валы, созданные после нападения Змея.

Исходной формой змееборца следует, очевидно, считать не пару кузнецов, а одного кузнеца демиурга.

Кузнец змееборец это первый кузнец, выковавший первый плуг (иногда научивший земледелию). Он несомненно близок к Сварогу или даже тождественен с ним, так как подчеркнутая летописцем функция Сварога охранителя брака целиком перенесена в восточнославянском фольклоре на Кузьмодемьяна. Кузьмодемьян позднейший христианский псевдоним древнего языческого Сварога.. (Б. А. Рыбаков. Язычество древних славян)

Время возникновения легенды о кузнеце змееборце относится к IX -VIII вв. до нашей эры. В это время профессиональное воинство только начинало оформляться как класс, и еще не успело занять в народном сознании надлежащего места. Поэтому в легенде со змеем борется не закованный в броню богатырь, а Герой, связанный с ремеслом (кузня) и земледелием (пропашка валов). Историческим материалом для создания мифа скорее всего послужили события связанные с отражением набегов степняков-кочевников. Известно, что Змей появлялся с юга, от моря и пожирал людей, не жалея никого. В результате победы над ним земля была поделена так, чтобы Змей больше не перелезал на нашу сторону брать людей.

Веды о Перуне

Сварог, как это явствует из самого его имени связан со Сваргой сияющими небесами, Ирием. Сварга очень древнее, ведическое название неба. И эта связь заставляет предположить что Сварог, как герой преданий, стал известен славянам еще до того, как сложился миф о битве Кузнеца со Змеем. Вероятнее всего, происхождение его имени относится еще к временам индо-арийской общности. А если так, имеет смысл поискать следы Сварога в Ведах. Обратившись же к Ведам легко обнаружить, что хозяином Сварги был Индра, особо почитавшийся в Ригведе как змееборец. Индра поразил огромного змея Вритру, преградившего путь водам. И это не единственное его деяние воспетое в Ведах:

Ты убил перворожденного из драконов

И перехитрил все хитрости хитрецов

И породил Солнце, и Небо и утреннюю Зарю

И тогда, поистине, не стало тебе противника.

То есть Ригведа прямо указывает, что Индра породил Солнце. То, что в славянской мифологии Солнце сын Сварога, факт общеизвестный. Упоминания об этом можно найти в Ипатьевской летописи, а балтийские славяне прямо называли Солнце Сварожичем. Впрочем, согласно Ипатьевской летописи, Сварог не был изобретателем кузнечного дела: в время царства его, спадоша клеще с небесе, нача ковати оружье, прежде того палицами и камением бьяхуся. То есть появлением первой кузницы люди обязаны божественному откровению, зримо проявившемуся в первых чудесных орудиях ремесла. Кстати, Индра тоже не сам изготовил себе оружие, он поразил змея при помощи металлической палицы, которая была выкована для него Тваштаром Богом - творцом, в котором, согласно Ригведе - образы всех вещей. Кстати, в ранней ведической литературе Тваштар называется отцом Индры. А вот как говорит об этом Ригведа:

Она подходит ему для рук - та которую сделал отец

Из всех пород по своему разумению,

Ваджра громкогласная, силой которой он убил и поверг долу

Криви, чтобы тот лежал на земле.

(Ригведа II. 17)

В Ведах Тваштар прославляется в том числе, и как небесный кузнец, тесно связанный с огнем. Таким образом, даже не будучи кузнецом по профессии Индра имеет определенное отношение к кузнице.

Но, пожалуй, одна из наиболее характерных черт Индры это то, что он громовержец. Заметим, что в этом нет ничего удивительного. Небесные кузнецы достаточно часто имели непосредственное отношение к силе грозы, не стал исключением и Сварог хозяин небесного огня. Он порождает молнии, с помощью которых низводит на землю огонь. Этому есть несколько объяснений, в том числе и вполне физических. Божественные кузницы часто связывались с вулканами. Римский Бог-кузнец прямо носит имя Вулкан. Сварога же Ипатьевская летопись сравнивает с Феостой греческим Гефестом. Извержения вулканов, сопровождавшиеся мощными взрывами, выбросами раскаленных камней и, нередко, сильными грозами, естественным образом могли породить эту связь.

Впрочем, возможно и другое объяснение. Человек от природы существо довольно слабое, плохо вооруженное и медленно бегающее. Однако изобретение первого метательного оружия камней, специальных дубинок и примитивных копий, резко увеличило его шансы как в борьбе с хищниками, так и при охоте на более подвижных животных. Теперь человек мог поражать свою жертву с безопасного расстояния, из засады или надежного укрытия. Могло ли такое чудесное изобретение укрыться от внимания вожаков? Метательное оружие это как бы аллегория царской власти, власти простирающейся на дальние расстояния, способной поразить противника как гром с ясного неба. Ипатьевская летопись прямо называет Сварога царем. Впрочем, Индра также царь Богов, он владыка неба. Может ли он не обладать властью над небесными стрелами? Кстати, Вритру Индра убил, именно метнув в него палицу - ваджру.

Но Сварог не только владыка Сварги. В его имени скрыты и другие смыслы. Svar на санскрите означает сиять, а Svara звук, шум, поток воздуха. Маруты, сопровождающие Индру, описываются Ригведой так:

Маруты, любящие потоки дождя, обладающие дерзкой силой,

Страшные, словно звери, своею мощью, поющие боги,

Сверкающие, словно огни, пьющие выжимки сомы,

Дующие в трубу, они открыли коров.

(Ригведа II. 34)

Рассмотрим теперь законодательную часть деятельности Сварога. Известно, что он установил моногамный брак - преже бо сего жены блудяху, к нему же хотяша, и бяху аки скот блудяще. За это Сварог особо почитается как покровитель брака и семейного счастья.

Согласно Ригведе , Индра также следит за исполнением законов и карает преступников:

Кто каждого, совершающего великий грех,

Поразил копьем - не успел тот это осознать,

Кто дерзкому не прощает дерзость,

Кто убийца дасью - тот, о люди, Индра!

(Ригведа II. 12)

Индра, Перун и Сварог - что общего?

И к семейным ценностям Индра имеет отношение но, если можно так выразиться, абсолютно противоположного свойства. В позднейшие времена, когда его культ окончательно выродился, возникла легенда, согласно которой Индра похитил жену риши (мудреца) Ваджранги, правда, тому удалось вернуть ее обратно. Здесь показательны два момента во-первых то, что Индра действует именно в сфере семейных отношений, и во-вторых имя риши Ваджранга. Имя риши связано с ваджрой, той самой палицей, которой Индра победил Вритру. Таким образом, дается указание на то, что фактически, Индра пострадал от собственного оружия. Мотив превращения старых богов в собственных антиподов это весьма распространенная вещь. При захвате власти новым поколением богов, их предшественники, как правило, попадают в разряд злокозненных демонов, и все их дальнейшие деяния приобретают соответствующую окраску. Индра также не избежал общей судьбы. И хотя демоном он не стал, процесс переворачивания коснулся и его.

Можно предположить, что к моменту создания собственного змееборческого мифа, древние славяне уже имели предание о битве Царя сияющих небес Сварги со змеем, и о победе над ним при помощи чудесного оружия палицы или молота. Драматические события связанные с отражением набегов степняков, строительством грандиозных укреплений и освоением искусства выделки железа, давшего нашим предкам невиданные доселе возможности, наложились на исходный мифологический сюжет, и в результате возник миф о царе кузнеце победившем при помощи своего искусства страшного врага. Напомним, что к этому моменту профессиональное воинство только формировалось, поэтому образ победителя и был запечатлен в форме понятной и привычной современникам. Кстати, тактическая схема, использованная кузнецами в бою со змеем, не раз приносила победу их потомкам. Напомним: змей был вынужден пролизать насквозь железную стену кузницы и затем, когда он просунул в дыру язык, чтобы ухватить сидящих внутри, кузнецы ловко схватили его за язык раскаленными щипцами

Примерно так же действовал Александр Невский в знаменитом Ледовом побоище.

Таким образом, обнаруживается определенное соответствие между Сварогом и Индрой. К сожалению, сведения о Свароге, которыми мы располагаем, не слишком подробны. На это указывал, еще в 19 веке, известный исследователь славянской мифологии А. С. Фаминцын. Однако, и на основе этой скупой информации, можно сделать определенные выводы. Вероятнее всего, после модернизации первоначального предания об Индре, его образ, в представлениях наших предков, потерял цельность, и часть атрибутов отошла к Сварогу Небесному Кузнецу, а часть к Перуну. Косвенно об этом говорит позднейшее раздвоение образа кузнеца-змееборца.

Перун

, а , м.

1. Главное божество у древних восточных славян; бог грома и молнии, покровитель воинов.

* Из темного леса навстречу ему Идет вдохновенный кудесник, Покорный Перуну старик одному, Заветов грядущего вестник . // Пушкин. Песнь о вещем Олеге // *

2. Стрела, молния, низвергаемая богом.

* Я издали смотрел на милый рой ; Но вдруг, как бы летучие перуны, Мои персты ударились о струны . // Лермонтов. Стихотворения // / *

Словарь по мифологии М. Ладыгина.

Перун

Перу́н - в славянской мифологии бог-громовержец, покровитель воинов и княжеской власти; вначале один из богов славянского пантеона, позднее - верховное божество, вытеснившее занимавшего это место Сварога, с культом которого часто сливался.

Источники:

● М.Б. Ладыгин, О.М. Ладыгина Краткий мифологический словарь - М.: Издательство НОУ "Полярная звезда", 2003.

Словарь языческих понятий и богов

Перун

(Перен, Перкун) - бог-громовержец, божество победоносное, карающее, явление которого возбуждает страх и трепет. Его представляют статным, высокого роста, с черными волосами и длинной золотой бородою. Восседая на пламенной колеснице, он разъезжает по небу, вооруженный луком и стрелами, и разит нечестивых. По свидетельству же Нестора, деревянный идол Перуна, поставленный в Киеве, имел на серебряной голове золотые усы. Грохотом его колесницы арийские племена объясняли себе громозвучные раскаты грозы. Насылая град, бури и безвременные ливни, он карал смертных неурожаем, голодом и повальными болезнями. Русское предание наделяет Перуна палицею: Он же, пловя сквозь великый мост, верже палицю свою и рече: на семь мя поминают новгородскыя дети, ею же и ныне безумнии убивающеся, утеху творять бесом . Пущенная им стрела поражает тех, в кого бывает направлена, и производит пожары. Стрелы громовые, ниспадая из туч, входят далеко в глубь земли, а через три или семь лет возвращаются на ее поверхность в виде черного или темно-серого продолговатого камушка: это - или сосульки, образующиеся в песках от удара молнии, или белемниты, известные в народе под именем громовых стрелок и почитаемые за верное предохранительное средство против грозы и пожаров. Мифы представляют бога-громовника кузнецом и пахарем; раскаленное железо, сошник и камень - символические знамения его молний, заряженное ружье - позднейшая замена Перуновой стрелы или палицы, кипучая вода равносильна воде небесных источников, приготовляемой в грозовом пламени. В теплые дни весны Перун являлся со своими молниями, оплодотворял землю дождями и выводил из-за рассеянных туч ясное солнце; его творческою силою пробуждалась природа к жизни и как бы вновь созидался прекрасный мир.

Энциклопедический словарь

Перун

бог грозы индоевропейской и славянско-русской мифологии. В 9-10 вв. на Руси - покровитель князя и дружины, глава языческого пантеона.

Словарь Ефремовой

Перун

1. м.
   1. Бог грозы и покровитель воинов (в индоевропейской и славяно-русской мифологии).
   2. Употр. как поэтический символ грозы.

Энциклопедия Брокгауза и Ефрона

Перун

Главное божество восточных славян, бог грома и молнии, отождествляемый с Зевсом и Юпитером. Слово П. производят от санскритского корня "par" и сопоставляют с прозванием индийского божества Индры - Parjanya-parganya (молниеносная туча). По воззрению славян, П. в теплые дни весны являлся со своими молниями, оплодотворял землю дождями и выводил из-за рассеянных туч ясное солнце. Его творческой силой пробуждалась природа к жизни, и он как бы вновь созидал мир. Отсюда П.-производитель, творец. В то же время П. - божество грозное и карающее; его явление возбуждает страх и трепет. В Псковской губернии и в Белоруссии еще недавно слышались клятвы: "сбей тебя П.", "как цябе П. узяв". П. - божество воинственное, победоносное. В Киеве на Перуновом холме был поставлен изображавший Перуна деревянный истукан с серебряной головой и золотыми усами (летопись Нестора под 980 г.). Подобный истукан П. был и в Новгороде Великом (см. Софийскую летопись под 991 г.). Русское предание наделяет П. палицей ("Полн. собр. рос. летоп.", II, 258), плетью (в обрядовом причитании на Васильев день - 1 января), луком и стрелами (в белорусских преданиях). Ему приносились в жертву животные, дети, пленные; ему был посвящен дуб, из которого, по преданию, добывался живой огонь; его именем произносились торжественные клятвы, например при заключении договоров. После своего крещения Владимир святой, до того времени высоко чтивший П., приказал привязать его идола к хвосту лошади и "влещи с горы по Боричеву на Ручей" в Днепр, приставив "12 мужи бити жезлем"; народ, продолжает летописец, "плакахуся, аще бо не бяху прияти св. крещения". На Перуновом холме Владимиром была воздвигнута церковь во имя св. Василия. Древнее поклонение П. перенесено в христианскую эпоху на Илью пророка и Юрия Храброго. Ср. Афанасьев, "Поэтические воззрения славян на природу" (М., 1865); А. Фаминцын, "Божества древних славян" (СПб., вып. I, 1884).