Поэма «Демон» имела для Лермонтова огромное значение. Он писал ее в течение всей жизни. Замысел ее относится еще к 1829 году, когда Лермонтову было 15 лет, а окончательно завершена она в 1841 году. Пять-шесть вариантов поэмы дают полное представление о созревании таланта поэта. Но творческая особенность художника такова, что и сам вариант появляется как совершенное художественное произведение, подготавливающее почву для более совершенного.

«Демон» - грандиозное сооружение, поглотившее всю лирику. И как написано! Несмотря на юность, поэт выражал себя во всех жанрах, но жанр поэмы - любимый, и здесь можно видеть не только ранние подражания пушкинским поэмам, но и прямое соперничество с ними. В течение всей жизни поэт убегал в мир кавказской природы. Здесь сосредоточилось все богатство лирического восприятия мира. Кавказ как «благорастворение воздухов», множество цветов, растений, гамма красок. Кавказ как представление о рае земном.

Эти картины предстают перед нами и в жизненно ясных образах, и в то же время они полны поэтической прелести: горы, благоухание цветов, лесов и лугов. Никто из русских романтиков не поднялся на такую высоту в поэтическом изображении Кавказа, как Лермонтов. Здесь и география (Казбек, Эльбрус, Арагва, Кура), здесь и небо Кавказа («черные ночи с огромными горящими звездами»), здесь дыхание Кавказа, его ласкающая теплота... И главный герой Лермонтова - Демон.

Вместе с тем в поэме постоянно присутствует идея греха, проступка и раскаяния. Трагедия Демона - это трагедия человека, не могущего преодолеть в себе демоническое начало. Демон не может стать ангелом добра. Красота природы, ее величие, благорастворение, спокойствие не могут не подействовать на Демона и не поколебать его ожесточения. Спасение герой видит в любви. Красота мира создает гармонию, которая располагает природу существа к прощению и любви. Но зло торжествует, и все, кто около этого духа зла, гибнут. Поэт был бы сусален и неубедителен, если бы действующие лица спаслись и вступили из мира необходимости в мир радости и всепрощения. Преступление и гибель реально существуют, и исцелить это вздохом и слезой едва ли возможно. Реальность вступает в борьбу с романтикой, и последняя не может победить. Но это не значит, что реальность непобедима вообще. Демон Лермонтова глубоко верит в то, что красота победит мир, спасет, завоюет его. Мир природы может обновить героя, и он обретет свободу, радость, умиротворенность.

Проблема зла и добра решается у Лермонтова по-своему. Победа добра над злом проходит быстро и бегло, а тема Духа зла и его страданий так поэтически мощно, сильно написана, что остается главенствующей. Лермонтовский Демон очеловечен. Дух отрицания и сомнения страдает от утраты смысла жизни, он ищет приложения своим огромным внутренним силам, но на пиру жизни ему нет места. Мучительно ощущает Демон Лермонтова свое одиночество. Выход герой хочет найти в любви, но и здесь чутье художника подсказывает невозможность счастья. Через романтическую форму «Демона» поэт показал психологическую трагедию людей 1830-х годов. Лермонтовский «дух отрицания» страдает отутраты смысла жизни. Образ Демона куда драматичнее, чем изображение Люцифера, Сатаны, Мефистофеля у поэтов,бравших эту тему. Лермонтов показывает олицетворенный демонизм, со всем тем, что свойственно человеческой природе, которую одолевают стремление к свободе, познанию и мрачный дух сомнения. Это не демон обычных представлений: он близок к человеку, исстрадавшемуся от гибельных страстей. Знание не принесло ему отрады, зло опостылело, эгоизм и отрицание не дали счастья Демону Лермонтова.

Лермонтов ощущает «черное» и «белое», поражение и торжество, добродетель и порок. Он знает, что это черты, присущие человеку. Но он хочет отрицать это, спорить с тем, что человек соткан из этих двух начал. Вот почему его Демон очеловечен и выпадает из ряда всей этой нечисти (Сатана и т. д.). Эти муки преодоления в себе демонического начала и есть главное настроение поэмы, ее пафос.

Поэма была так мощна и убедительна, что произвела переворот в области искусства по силе своего влияния на других художников. Врубель, углубившись в понимание сути Демона, остановился перед этим шедевром, не найдя для него реальных земных красок. Он создал целую гамму красок в результате обжига стекла, глины и металла. Вот почему так горели и переливались всеми цветами радуги крылья поверженного Демона. Рубинштейн написал оперу, воспроизведение которой на сцене представляет огромную трудность. Через этот искус пришлось пройти шедевру поэта, и приходишь к мысли, что это произведение, где в схватке над бездной оставлены борющиеся силы, ещеждет своего исследователя.

В поэме «Демон» раскрывается романтизм как основной принцип, стиль поэта. Лермонтов не расстался с романтизмом на протяжении всей жизни, как не расстался с «Демоном». Переступить черту романтизма ему не было дано. Если Пушкин сумел подчинить все богатство звуков, цвета, света реалистическому началу, то Лермонтов не захотел, и не успел, и не смог поверить в реализм. Романтизм для него остался высшим проявлением искусства.

Романтизм - стиль, такой же завершенный, как реализм. Но реализм не всегда давал ту почву, которая нужна человеку. Одиночество в реализме - крах, конец, беда. Одиночество в романтизме - лозунг, религия, символ веры. Романтик верит в светлое будущее души. Вот почему «романтизм - это душа» (Жуковский). Но это не только Жуковский. Это целая школа романтизма. Рядом с Лермонтовым надо поставить Герцена и Огарева. Все многообразие мысли того времени пронизано романтизмом, независимо от идеологической направленности персоналий. Они, двое мальчишек, которые «могли поместиться около ботфорта императора» (Герцен), угрожали крепостному строю России! И император подняться до них не смог. Вот это замечательный переход, ибо русское освободительное движение переживало романтизм. Во времена николаевского режима литература выступала с романтическим утверждением величия и славы человека. Вот она - диалектика! С одной стороны, символом 1840-х годов была казарма и канцелярия, с другой стороны, им противостояла вера в светлое будущее России.

Анализ поэмы М.Ю. Лермонтова "Демон"

Поэма М.Ю.Лермонтова «Демон» по праву считается вершиной русской романтической поэзии. Замысел ее воз­ник еще в 1829 году. Поэт работал над ним почти всю свою творческую жизнь, создав восемь вариантов поэмы. Лер­монтов нарисовал яркий образ - портрет Кавказа - из совокупности экзотических пейзажей, зарисовок патриар­хального быта и оригинальных персонажей, на фоне кото­рых предстал главный герой. Но более всего оригинальный авторский подход виден в понимании конфликта и в рас­крытии образа Демона: здесь сказались отзвуки новейших для того времени воззрений на проблему личности.

Демон Лермонтова - образ человечный и возвышен­ный, вызывает не ужас и отвращение, а сочувствие и сожаление. Он воплощение абсолютного одиночества. Демон одинок поневоле, он страдает от своего тяжкого одиночества и преисполнен тоски по духовной близости. Демон существует как бы на грани разных миров, и пото­му-то Тамара представила его следующим образом:

То не был ангел-небожитель,

Ее божественный хранитель:

Венок из радужных лучей

Не украшал его кудрей.

То не был ада дух ужасный,

Порочный мученик - о нет!

Он был похож на вечер ясный:

Ни день, ни ночь - ни мрак, ни свет!..

В поэме Лермонтова предстает не дерзкий претендент на власть небесного владыки, не возмутитель спокойствия и порядка во вселенной, не враг человечества. Лермонтов создал образ жертвы несправедливого мироустройства.

Демон тоскует по гармонии. Он страдает от противо­речий, раздирающих все вокруг него. Демон тоскует по справедливости, но и она недоступна для него, потому что не может быть справедливым мир, основанный на борьбе противоположностей. Демон не только сам страдает, но и обязан мучить людей.

Ничтожной властвуя землей,

Он сеял зло без наслажденья,

Нигде искусству своему

Он не встречал сопротивленья -

И зло наскучило ему.

И он искал примирения с извечным противником, жаждал возрождения к новой участи, искал общения с чистой душой, пытался полюбить с «неземной страстью» - бескорыстно и самозабвенно. В этом смысле его встреча с Тамарой не случайна, а подготовлена всеми предыдущими нравственными исканиями. Демон не намеревался иску­шать ее: он искренне полюбил, а такая любовь предпола­гает готовность приносить добро. И столь же искренним он был, когда явился на необычное свидание:

И входит он, любить готовый,

С душой, открытой для добра,

И мыслит он, что жизни новой

Пришла желанная пора.

Демон готов отказаться от свободы в одиночестве, чтобы обрести расцвет души в общении. Однако его наме­рениям не дано сбыться. Примирение с небесами не состо­ялось: Демона оттолкнули. Чистая любовь не осуществи­лась- его опять заставили сыграть роль искусителя. В келье Тамары его уже поджидает Ангел: «И вместо сладкого привета Раздался тягостный укор». Посланец небесного владыки назвал его духом беспокойным и порочным, а в посещении Тамары увидел злой умысел. Не стерпев уни­жения, Демон вступает в борьбу за душу Тамары, но теперь не ради ее любви, а чтобы доказать свое могущество и превосходство над Ангелом. Так на пути нравственных исканий Демон совершил поворот вспять. «И вновь в душе его проснулся Старинной ненависти яд» - эта психологи­ческая мотивировка объясняет срыв намечавшегося пере­рождения Демона.

У современников Лермонтова постоянно возникали вопросы о том, почему в основе мироустройства лежит трагичная дисгармония. У реалистов и романтиков ответы были разными по выражению, но почти одинаковыми по существу.

Так, например, и у Пушкина в поэме «Медный всад­ник» возникал вопрос: кто виноват в трагедии «бедного Евгения», чье счастье разбито наводнением? И Пушкин помогал читателю понять: не император-преобразователь, не «разъяренная Нева», не случай и слепые стихии вино­ваты, а историческая необходимость всему причиной.

Лермонтов же обратился к древнему мифу, чтобы в духе романтических воззрений представить извечно траге­дийную основу мира.

В поэме Лермонтова «Демон» особенным образом преломились настроения и духовные искания 1830-х годов. Однако ее значение шире тех исторических рамок: поэма увлекла своим содержанием и эстетическими достоинства­ми многие поколения русских читателей.

Образы нечистой силы всегда тревожили сердца поэтов и писателей. Сила добра, воплощенная в Боге, не имела другого обличья. А вот посланец Ада каких только имен не носил: и Дьявол, и Сатана, и Люцифер. Это доказывало, что зло многолико, а человек должен быть настороже, ведь он может поддаться искушению, и тогда душа прямиком попадет в ад.

Однако в романтической литературе начала XIX века , особенно русской, образы нечистой силы становились не столько злодеями, сколько тираноборцами, а тираном, как это ни парадоксально, становился сам Бог. Ведь именно он требовал от человека страданий, заставлял слепо следовать его воле, принося в жертву порой самое дорогое, что у него было.

Поэма Михаила Юрьевича Лермонтова «Демон» не стала исключением. За основу сюжета поэт берет известную библейскую легенду о духе зла, низвергнутом Богом с неба за бунт против его власти. Образ Демона, преступившего законы добра и оставшегося одиноким в пустыне наскучившего ему мира, волновал Лермонтова всю жизнь. Над поэмой Михаил Юрьевич работал 12 лет.

В начале работы поэт сочувствовал своему герою. Стремление Демона быть безграничным в чувствах и действиях, вызов обыденности существования, дерзость бунта против божественных установок были притягательны для юного Лермонтова. Демон - необычный герой: он презирает ограниченность людского существования и во времени, и в пространстве. Когда-то он «верил и любил» , «не знал ни злобы, ни сомненья» , но теперь «давно отверженный блуждал в пустыне мира без приюта» .

Пролетая над долинами роскошной Грузии, он видит, как танцует молодая княжна Тамара. В этот миг Демон испытывает неизъяснимое волненье, потому что «немой души его пустыню наполнил благодатный звук» и «вновь постигнул он святыню любви, добра и красоты» . Но его любовь не нужна Тамаре, ведь она ждет своего жениха - отважного князя Синодала.

Все герои поэмы, кроме Демона, замкнуты в пространстве своей судьбы. Трагические обстоятельства управляют ими, и сопротивление им бесполезно. Отважный князь спешит на брачный пир и минует часовню, где всегда приносил «усердную молитву» . Как только «презрел удалой жених обычай предков своих» , как только он перешел границу предписанного, смерть от «злой пули осетина» настигла его. Может быть, это месть Демона?

Создавая свою поэму, Лермонтов вспомнил услышанную им на Кавказе старинную легенду о горном духе Гуда, полюбившем прекрасную грузинку. Когда дух Гуда узнал, что Нино любит земного юношу, не в силах терпеть муки ревности, накануне свадьбы он засыпает саклю влюбленных огромной снежной лавиной. Но Лермонтова не устраивает принцип: «Так не доставайся же ты никому!» Его Демон действительно ради любви готов преобразиться: он лишен энергии зла и жажды мести, и в нем нет ревности.

Любовь к Тамаре для Демона - попытка освобождения от холодного презренья к миру, на которое обрек его бунт против Бога. «Зло наскучило ему» оттого, что он не встречает ему сопротивленья в людях, которые охотно используют подсказки Дьявола. Демон «сеял зло без наслажденья» , он лишен тщеславного удовлетворения от своей власти над ничтожными людьми.

Когда Тамара горюет о погибшем женихе, Демон

... К ее склонился изголовью;
И взор его с такой любовью... на нее смотрел.

В этот момент он не был ни ангелом-хранителем, ни «ада духом ужасным» . Когда Тамара решает сузить свою жизнь до мрачной кельи монастыря, Демон хочет вернуть ей всю широту свободы и подарить пространство вечности. Он обещает Тамаре рай всезнанья, рай свободы:

Я опущусь на дно морское,
Я полечу за облака,
Я дам тебе все, все земное -
Люби меня!...

Но цена такой свободы слишком высока - отказ от всего ничтожного земного, то есть смерть. Поэтому Тамара и хочет спастись от «неотразимой мечты» лукавого духа. На помощь ей приходит Ангел, не верящий в преображение Демона, поэтому он возвращает его к прежней роли злодея. Таким образом, у Неба не хватило веры в добро, сознания его силы в душе Тамары и возможности его в Демоне. Тамара же оказалась способна не только полюбить Демона, но и позаботиться о спасении своей души. После ее смерти «грешная душа» Тамары омыта слезами Ангела, ведь она «ценой жестокой искупила» возможность того, чтобы рай ей все-таки открылся.

Смерть Тамары - победа любви к Демону, но сам он не спасен этой победой, ведь она отнята смертью, а душа взята Небом. Увидев, как душа Тамары, «молитвой ужас заглуша» , ищет спасения на груди Ангела, Демон окончательно побежден:

И проклял Демон побежденный
Мечты безумные свои...

Причину поражения Демона Лермонтов увидел в ограниченности чувств Демона, в том числе и к Тамаре, поэтому он сочувствует своему герою, но и осуждает за надменное ожесточение против мира. «Вечный ропот человека» как гордое желание его встать вровень с природой запечатлен в образе Демона . Божественный мир могущественнее мира личности - такова позиция поэта.

Критика по-разному оценила образ Демона. Символический образ лучше всех раскрыл В. Белинский. Он писал, что Демон наводит на человека сомнение в истине: «Пока истина для вас только призрак, мечта, - вы добыча Демона, потому что должны узнать всю пытку сомнения».

Сакля - хижина, жилище кавказских горцев.

Анализ поэмы «Демон» - не единственное сочинение, связанное с Лермонтовым:

Скала угрюмого Казбека

Для того чтобы понять притягательность и привлекательность демонизма, нужно увидеть в нем и вторую сторону, сопряженную с первой и заключающуюся в безграничности человеческих возможностей, в свободной творческой воле человека. Те узкие пределы, которыми отмечен патриархально-естественный мир Тамары, уже не вмещают открывшуюся Лермонтову и человеку его времени широту реальной жизни, как не вмещает ее и несправедливый мир, устроенный богом. Жизнь вырвалась из своих берегов, предустановленных общественным развитием и теми формами, которые оно приняло. Вторая сторона демонизма и являет собой ту отрицательную энергию, которая уничтожает эти отжившие формы социальности, общественности, которая расшатывает до основания старую мораль и основанный на ней порядок жизни.

Мистический финал (явление ангела, уносящего душу Тамары в рай) отражает, однако, реальную, объективную ценность любви Тамары, ее готовность жертвовать собой ради добра и неспособность Демона на преодоление эгоистических вожделений. Герои вновь возвращаются к прежним состояниям – Тамара, разобщенная с естественным состоянием, в мир чистой духовности (с темой рая связана и тема монастыря, куда добровольно заточила себя княжна), а Демон остается по-прежнему одиноким во вселенной. Тамара достойна высокой любви, Демон же лишен этого чувства. Трагедия героев развертывается па широком фоне природы, которая сохранила свою естественность, непосредственность и величие. Объективный мир – реальная жизненная ценность – продолжает жить прежней внутренней одухотворенной и гармонической жизнью:

Как беззаботное дитя.

Природа тешится шутя,

Их вечный мир не возмутит.

Порыв Демона к свободе, к гармонии с мировым целым утверягдается в качестве законного и неотъемлемого права личности. Мысль о трагедии индивидуалистического сознания сочетается с апофеозом личности, которая постигла несовершенство мира и обрела недостижимый идеал нового общественного бытия. Лермонтовский Демон открывал передовому человеку 30-х годов безграничные пути свободы, раздвигая узкие рамки существенности, которые сковывали духовно-практическую активность личности.

Первый вариант «Демона» Лермонтов набрасывает пятнадцатилетним мальчиком, в 1829 году. С тех пор он неоднократно возвращается к этой поэме, создавая её различные редакции, в которых обстановка, действие и детали сюжета меняются, но образ главного героя сохраняет свои черты.

В буржуазном литературоведении «Демон» постоянно ставился в связь с традицией произведений о духе зла, богато представленной в мировой литературе («Каин» и «Небо и земля» Байрона, «Любовь ангелов» Мира, «Эмак» А. де-Виньи и др.) Но даже компаративистские изыскания приводили исследователе к выводу о глубокой оригинальности русского поэта. Понимание тесной связи лермонтовского творчества в том числе и романтического, в современной поэту русской действительности и с национальными традициями русской литературы, что является руководящим принципом для советского лермонтоведения, позволяет по-новому поставить вопрос об образе Демона у Лермонтова, как и о его романтической поэзии вообще. Тот романтический герой, который впервые был обрисован Пушкиным в «Кавказском пленнике» и в «Цыганах» и в котором автор названных поэм, по его собственным словам, изобразил «отличительные черты молодежи 19-го века», нашёл законченное развитие в романтическом образе Демона. В «Демоне» Лермонтов дал свое понимание и свою оценку героя-индивидуалиста.

Лермонтов использовал в «Демоне», с одной стороны, библейскую легенду о духе зла, свергнутом с неба за свой бунт против верховной божественной власти, а с другой – фольклор кавказских народов, среди которых, как уже говорилось, были широко распространены предания о горном духе, поглотившем девушку-грузинку. Это придает сюжету «Демона» иносказательный характер. Но под фантастикой сюжета здесь скрывается глубокий психологический философский, социальный смысл.

Если протест против условий, подавляющих человеческую личность, оставлял пафос романтического индивидуализма, то в «Демоне» это выражено с большей глубиной и силой.

Гордое утверждение личности, противопоставленной отрицательному миропорядку, звучит в словах Демона: «Я царь познанья и свободы». На этой почве у Демона складывается то отношение к действительности, которое поэт определяет выразительным двустишием:

И всё, что пред собой он видел
Он презирал иль ненавидел.

Но Лермонтов показал, что нельзя остановиться на презрении и ненависти. Став на пусть абсолютного отрицания, Демон отверг и положительные идеалы. По его собственным словам, он
Всё благородное бесславил
И всё прекрасное хулил.

Это и привело Демона к тому мучительному состоянию внутренней опустошенности, бесплотности, бесперспективности, к одиночеству, в котором мы застаем его в начале поэмы. «Святыня любви, добра и красоты», которую Демон вновь покинул и под впечатлением прекрасного, открывается ему в Тамаре, - это Идеал достойной человека прекрасной свободной жизни. Завязка сюжета и состоит в том, что Демон остро ощутил пленительность острого Идеала и всем своим существом устремился к нему. В этом смысл той попытки «возрождения» Демона, о которой в поэме рассказывается в условных библейско-фольклорных образах.
Но развитие признал эти мечты «безумными» и проклял их. Лермонтов продолжая анализ романтического индивидуализма, с глубокой психологической правдой, скрывает причины этой неудачи. Он показывает как в развитии переживаний о событии благородный общественный идеал подменяется иным – индивидуалистическим и эгоистическим, возвращающим Демона к исходной позиции. Отвечая «соблазна полными речами» на мольбы Тамары, «злой дух» забывает идеал «любви, добра и красоты». Демон зовёт к уходу от мира, от людей. Он предлагает Тамаре оставить «жалкий свет его судьбы», предлагает смотреть на землю «без сожаленья, без участья». Одну минуту своих «непризнанных мучений» Демон ставит выше «тягостных лишений, трудов и бед толпы людской…» Демон не смог преодолеть в себе эгоистического индивидуализма. Это стало причиной гибели Тамары и поражения Демона:

И вновь остался он, надменный,
Один, как прежде, во вселенной
Без упованья и любви!..

Поражение Демона есть доказательство не только безрезультатности, но и губительности индивидуалистического бунтарства. Поражение Демона есть признание недостаточности одного «отрицания» и утверждение положительных начал жизни. Белинский правильно увидел в этом внутренний смысл поэму Лермонтова: «Демон, - писал критик, - отрицает для утверждения, разрушает для созидания; он наводит на человека сомнение не в действительности истины, как истины, красоты, как красоты, блага, как блага, но как этой истины, этой красоты, этого блага. Он не говорит, что истина, красота, благо – признаки, порожденные больным воображением человека; но говорит, что иногда не всё то истина, красота и благо, что считают за истину, красоту и благо». К этим словам критика следовало бы добавить, что демон не удержался на этой позиции и что в полной мере данная характеристика относится не к лермонтовскому герою, а к самому Лермонтову, который сумел подняться над «демоническим» отрицанием.

Такое понимание идейно-социального смысла лермонтовской поэмы позволяет уяснить её связь с общественно-политической обстановкой последекабрьского периода. Путём глубокого идейно-психологического анализа настроений тех представителей поколения 30-х годов, которые не шли дальше индивидуалистического протеста, Лермонтов в романтической форме показал бесперспективность подобных настроений и выдвинул перед прогрессивными силами необходимость иных путей борьбы за свободу. Если взять «Демона» с современной русской действительностью не сразу обнаруживается вследствие условности сюжета поэмы, то в реалистическом романе Лермонтова о герое времени, где запечатлено то же социально-психологическое явление, эта связь выступает с полной наглядностью.

Преодоление романтического индивидуализма, раскрытие ущербности «демонического» отрицания ставило перед Лермонтовым проблему действенных путей борьбы за свободу личности, проблему иного героя.

Широко открытые, бездонные, полные муки глаза… Воспалённые, запёкшиеся от внутреннего огня губы. Взор, полный отчаяния и гнева, устремлён куда-то прямо перед собой. Это голова гордого мыслителя, проникшего в тайны Вселенной и негодующего на царящую в мире несправедливость. Это голова страдальца-изгнанника, одинокого мятежника, погруженного в страстные думы и бессильного в своём негодовании. Таков Демон на одном из рисунков Врубеля. Именно таков и Демон Лермонтова, «могучий образ», «немой и гордый», который столько лет сиял поэту «волшебно-сладкой красотой». В поэме Лермонтова бог изображен как сильнейший из всех тиранов мира. А Демон враг этого тирана. Самым жестоким обвинением творцу Вселенной служит им же созданная Земля:

Где нет ни истинного счастья,
Ни долговечной красоты,
Где преступленья лишь да казни,
Где страсти мелкой только жить;
Где не умеют без боязни
Ни ненавидеть, ни любить.

Этот злой, несправедливый бог как бы действующее лицо поэмы. Он где-то за кулисами. Но о нём постоянно говорят, о нём вспоминают, о нём рассказывает Демон Тамаре, хотя он и не обращается к нему прямо, как это делают герои других произведений Лермонтова. «Ты виновен!» - упрёк, который бросают богу герои драм Лермонтова, обвиняя творца Вселенной в преступлениях, совершаемых на Земле, т. к. это он сотворил преступников.

… всесильный бог,
ты знать про будущее мог,
зачем же сотворил меня? –
обращается к богу с тем же упрёком и небесный мятежник Азраил, герой философской поэмы, созданной одновременно с юношескими редакциями «Демона».
Лермонтов любит недосказанность, он часто говорит намеками, и образы его поэм становятся понятнее при их сопоставлении друг с другом. Особенно помогают такие сравнения при раскрытии сложной и трудной для понимания поэмы «Демон».
Азраил, как и Демон, - изгнанник, «существо сильное, но побеждённое». Он наказан не за бунт, а только за «мгновенный ропот». Азраил, как рассказано в поэме Лермонтова, был создан раньше людей и жил на какой-то отдалённой от Земли планете. Ему было скучно там одному. Он упрекнул в этом бога и был наказан. Свою трагическую повесть Азраил поведал земной девушке:
Я пережил звезду свою;
Как дым рассыпалась она,
Рукой творца раздроблена;
Но смерти верной на краю,
Взирая на погибший мир,
Я жил один, забыт и сир.

Демон наказан не только за ропот: он наказан за бунт. И его наказание страшнее, изощреннее, чем наказание Азраила. Тиран бог своим страшным проклятьем испепелил душу Демона, сделал её холодной, мертвой. Он не только изгнал его из рая – он опустошил его душу. Но и этого мало. Всесильный деспот возложил на Демона ответственность за зло мира. По воле бога Демон «жжёт печатью роковой» всё, к чему ни прикасается, вредит всему живому. Бог сделал Демона и его товарищей по мятежу злобными, превратил их в орудие зла. В этом страшная трагедия героя Лермонтова:

Лишь только божие проклятье
Исполнилось, с того же дня
Природы жаркие объятья
Навек остыли для меня;
Синело предо мной пространство,
Я видел брачное убранство
Светил, знакомых мне давно:
Они текли в венцах из злата!
Но что же? Прежнего собрата
Не узнавал ни одного.
Изгнанников, себе подобных,
Я звать в отчаянии стал,
Но слов и лиц и взоров злобных,
Увы, я сам не узнавал.
И в страхе я, взмахнув крылами,
Помчался – но куда? Зачем?
Не знаю, - прежними друзьями
Я был отвергнут, как Эдем,
Мир для меня стал глух и нем…

Любовь, вспыхнувшая в душе Демона, означала для него возрождение. «Неизъяснимое волненье», которое он почувствовал при виде пляшущей Тамары, оживило «немой души его пустыню»,
И вновь постигнул он святыню
Любви, добра и красоты!

Мечты о прошлом счастье, о том времени, когда он «не был злым», проснулись, чувство заговорило в нём «родным, понятным языком». Возвращение к прошлому вовсе не значило для него примирение с богом и возвращение к безмятежному блаженству в раю. Ему, вечно ищущему мыслителю, такое бездумное состояние было чуждо, не нужен был ему и этот рай с беззаботными, спокойными ангелами, для которых не было вопросов и всегда всё было ясно. Он хотел другого. Он хотел, чтобы душа его жила, чтобы откликалась на впечатление жизни и могла общаться с другой родной душой, испытывать большие человеческие чувства. Жить! Полной жизнью жить – вот что значило для Демона возрождение. Ощутив любовь к одному живому существу, он почувствовал любовь ко всему живому, ощутил потребность делать подлинное, настоящее добро, восхищаться красотой мира, к нему вернулось всё то, чего лишил его «злой» бог.
В ранних редакциях радость Демона, почувствовавшего в сердце трепет любви, юный поэт описывает очень наивно, примитивно, как-то по-детски, но удивительно просто и выразительно:
Тот железный сон
Прошёл. Любить он может-может,
И в самом деле любит он!..

«Железный сон» душил Демона и был результатом божьего проклятья, это было наказанием за битву. У Лермонтова вещи говорят, и силу страданья своего героя поэт передаёт образом камня, прожжённого слезой. Почувствовав впервые «тоску любви, её волненье», сильный, гордый Демон плачет. Из его глаз катится одна-единственная скупая, тяжёлая слеза и падает на камень:
Поныне возле кельи той
Насквозь прожжённый виден камень
Слезою жаркою, как пламень,
Нечеловеческой слезой.

Образ камня, прожжённого слезой, появляется ещё в поэме, созданной семнадцатилетним мальчиком. Демон был в течение долгих лет спутником поэта. Он растёт и мужает вместе с ним. И Лермонтов не раз сравнивает своего лирического героя с героем своей поэмы:
Я не для ангелов и рая
Всесильным богом сотворён;
Но для чего живу, страдая,
Про это больше знает он.

«Как демон мой, я зла избранник», – говорит о себе поэт. Он сам такой же мятежник, как и его Демон. Герой ранних редакций поэмы – милый, трогательный юноша. Ему та хочется излить кому-нибудь свою исстрадавшуюся душу. Полюбив и ощутив «добро и красоту», юный Демон удаляется на вершине гор. Он решил отказаться от своей возлюбленной, не встречаться с ней, чтобы не причинить ей страданий. Он знает, что его любовь погубит эту земную девушку, запертую в монастыре; её строго накажут и на земле и на небе. О страшных наказаниях «согрешивших» монахинь много раз рассказывалось в произведениях литературы, иностранной и русской. Так, в романе в стихах «Мармион» Вальтера Скотта было описано, как за любовь и попытку к бегству молодую прекрасную девушку-монахиню замуровали живой в стену подземелья. Сцена из этого романа «Суд в подземелье» была переведена Жуковским.
Пробудившееся в нём чувство подлинного добра молодой Демон проявляет также и в том, что помогает людям, заблудившимся в горах во время метели, сдувает снег с лица путника «и для него защиты ищет». Юный Демон есть у Врубеля. Его, как и Лермонтова, много лет преследовал этот «могучий образ».
На картине Врубеля «Демон сидящий» (1890) изображён сильный юноша с длинными мускулистыми руками, как-то удивительно беспомощно сложены, и совсем детским, наивным лицом. Кажется, если он встанет, то это будет длинный-длинный, быстро выросший, но ещё не вполне сложившийся подросток. Физическая мощь фигуры особенно подчеркивает беспомощность, детскость выражения лица с опущенными углами мягкого, немного безвольного грустного рта и детским выражением печальных глаз, точно он только что плакал. Юноша демон сидит на вершине горы и смотрит вниз, в долину, где живут люди. Вся фигура, взгляд выражают бесконечную тоску одиночества. Лермонтов работал над «Демоном» с 1829 года. В ранних вариантах поэмы действие происходит в какой-то неопределенной стране, где-то на берегу моря, в горах. По отдельным намекам можно предположить, что это Испания. После первой ссылки на Кавказ, в 1838 году, Лермонтов создал новую редакцию. Сюжет усложнился благодаря знакомству поэта с бытом и легендами народов Кавказа. Поэма обогатилась яркими, живыми картинами природы. Лермонтов перенёс действие на Кавказ и описал то, что сам видел. Его Демон пролетает теперь над вершинами Кавказа. Лермонтов прекрасно передаёт разные виды движения: качку, пляску, полёт. И вот мы видим, как Демон летит. Сама инструментовка первых двух строк поэмы создает ощущение плавного полёта:
Летал над грешною землёю…

До нас как бы доносится отдалённый, едва слышный шум крыльев, и вдали мелькает тень распростёртого в эфире летящего Демона. Изменение ритма создает впечатление, что Демон приближается:
С тех пор отверженный блуждал
В пустыне мира без приюта…

Мелькнувшая вдали тень превращается в ещё обесформленную дальностью расстояния фигуру летящего живого существа. Демон всё приближается. Звуки становятся слышнее, громче, как бы тяжелее. Уже можно различить какой-то несколько жужжащий звук крыльев: «отверженный» - «блуждал». И вот наконец летящий Демон почти над нами. Это ощущение создает короткая строка:
И зло наскучило ему.

Прошумев крыльями над нашей головой, Демон снова удаляется. И вот он уже далеко, в вышине:
И над вершинами Кавказа
Изгнанник рая пролетал…

Первая часть пути Демона – Военно-Грузинская дорога до Крестового перевала, самая величественная и дикая её часть. Когда смотришь издали снизу на суровую скалистую вершину Казбека, покрытую снегом и льдом, то охватывает на миг ощущение холода, бесприютности, одиночества, подобное тому, с которым не расставался Демон. Поэтические пейзажи Кавказа у Лермонтова имеют характер документальности, как и его рисунки: «Я снял на скорую руку виды всех примечательных мест, которые посетил». Но в своих рисунках Лермонтов ещё сильнее по сравнению с действительностью подчеркнул суровость безлесных скалистых гор, как будто бы делал иллюстрации к поэме, сопоставляя эти серые, обнажённые скалы с опустошённостью души своего героя. Но вот действие поэмы развивается. И Демон уже перелетел за Крестовый перевал:
И перед ним иной картины
Красы живые расцвели…

Эта резкая перемена пейзажа правдива. Она поражает каждого, кто проезжает через Крестовую гору:
Роскошной Грузии долины
Ковром раскинулись вдали.
И Лермонтов с тем же мастерством, с каким он только что описал суровый и величественный пейзаж Кавказского хребта до Крестового перевала, теперь рисует «роскошный, пышный край земли» - с кустами роз, соловьями, развесистыми, обвитыми плющом чинарами и «звонко бегущими ручьями». Полная жизнь роскошная картина природы подготавливает нас к чему-то новому, и мы начинаем невольно ждать событий. На фоне этой благоуханной земли появляется впервые героиня поэмы. Как образ Демона дополняется пейзажем скалистых гор, так и образ молодой, полной жизни красавицы грузинки Тамары становится ярче в сочетании с пышной природой её родины. На кровле, устланной коврами, среди подруг проводит свой последний день в родном доме дочь князя Гудала Тамара. Завтра её свадьба. У героев Лермонтова смелые и гордые души, жадные на все впечатления жизни. Они страстно желают, страстно чувствуют, страстно мыслят. И в пляске раскрывался характер Тамары. Это – не безмятежная пляска. «Грустное сомненье» темнило светлые черты юной грузинки. Красота сочеталась в ней с богатством внутренней жизни, что привлекло в ней Демона. Тамара не просто красавица. Этого было бы мало для любви Демона. Он почувствовал в ней душу, которая могла понять его. Волновавшая Тамару мысль о «судьбе рабыни» была протестом, бунтом против этой судьбы, и этот бунт ощутил в ней Демон. Именно ей он и мог обещать открыть «пучину гордого познанья». Только к девушке, в характере которой были заложены черты мятежности, мог обратиться Демон с такими словами:
Оставь же прежнее желанье
И жалкий свет его судьбе;
Пучину гордого познанья
Взамен открою я тебе.

Между героем и героиней поэмы «Демон» существует некоторая родственность характеров. Философская поэма «Демон» в то же время и поэма психологическая. В ней и громадный социальный смысл. Герой поэмы носит в себе черты живых людей, современников поэта. Действие философских поэм Лермонтова («Азраил», «Демон») происходит где-то в космическом пространстве: там, на отдельных планетах живут существа, похожие на людей. Его небесные бунтовщики испытывают человеческие чувства. А в их бунт против небесного тирана вложено немало собственного гнева автора против земного самодержца. Поэма «Демон» дышит духом тех лет, когда она была создана. В ней воплотилось всё то, чем жили, о чём думали, чем мучились лучшие люди времени Лермонтова. Она заключает в себе и противоречие этой эпохи. Передовые люди 30-х годов прошлого века страстно искали истину. Они резко критиковали окружающую самодержавно-крепостническую действительность, с её рабством, жестокостью, деспотизмом. Но они не знали, где найти правду. Затерянные в царстве зла, они бессильно бились и протестовали, но не видели пути в мир справедливости и чувствовали себя бесконечно одинокими.
Выросшие и воспитанные в крепостнической стране, они были и сами во многом отравлены её пороками. Черты одиноких страдальцев-бунтарей Лермонтов воплотил в образе Демона. Это герой промежуточной эпохи, когда для передовых людей старое понимание мира умерло, а нового ещё нет. Это бунтовщик без положительной программы, гордый и отважный мятежник, возмущенный несправедливостью законов Вселенной, но не знающий, что этим законам противопоставить. Как и герой романа Лермонтова Печорин, герой его поэмы – эгоист. Демон страдает от одиночества, рвётся к жизни и к людям, и в то же время этот гордец презирает людей за их слабость. Одну минуту своих «непризнанных мучений» он ставит выше «тягостных лишений, трудов и бед толпы людской». Как Печорин, Демон не может освободиться от отравившего его зла, и, как Печорин, он не виновен в этом. Но Демон также и образ символический. Для самого поэта и для его передовых современников Демон был символом ловки старого мира, крушения старых понятий добра и зла. Поэт воплотил в нём дух критики и революционного отрицания. «Дух критики, - писал Герцен, - вызван не из ада, не с планет, а из собственной груди человека, и ему некуда исчезнуть. Куда бы человек не отвернулся от этого духа первое, что попадается на глаза, - это он сам со своими вопросами». Символический смысл образа Демона раскрыл Белинский. Демон, писал он, «отрицает для утверждения, разрушает для созидания; он наводит на человека сомнение не в действительности истины как истины, красоты как красоты, блага как блага, но как этой истины, этой красоты, этого блага… он тем и страшен, тем и могущ, что едва родит в вас сомнение в том, что доселе считали вы непреложною истиною, как уже кажет вам издалека идеал новой истины. И, пока эта новая истина для вас только призрак, мечта, предположение, догадка, предчувствие, пока не сознали вы её, не овладели ею, - вы добыча этого демона и должны узнать все муки неудовлетворенного стремления, всю пытку сомнения, все страдания безотрадного существования». Через несколько лет после смерти Лермонтова Огарев говорит о Демоне так:

В борьбе бесстрашен он, ему грубит отрада,
Из праха он всё строит вновь и вновь,
И ненависть его к тому, что рушить надо,
Душе свята, так как свята любовь.

В поэме «Демон», создававшейся Лермонтовым на протяжении десятилетия, много противоречий. Они сохранились и на последних этапах работы. Свой труд над поэмой Лермонтов не закончил. В конце 30-х годов Лермонтов от своего Демона отошёл и в поэме «Сказка для детей» (1839-1840) назвал его «детским бредом». Он писал:

Мой юный ум, бывало, возмущал
Могучий образ, меж иных видений,
Как царь, немой и гордый, он сиял
Такой волшебно сладкой красотою,
Что было страшно… и душа тоскою
Сжималася – и этот дикий бред
Преследовал мой разум много лет.
Но я, расставшись с прочими мечтами,
И от него отделался – стихами.

На рубеже 40-х годов для поэта наступил новый творческий этап. Он шёл от отрицания – к утверждению, от Демона – к Мцыри. В образе Мцыри наиболее полно раскрыл Лермонтов самого себя, собственную душу, что хорошо поняли его передовые современники. Белинский назвал Мцыри любимым идеалом Лермонтова, а Огарев писал, что это самый ясный и единственный идеал поэта.
Работу над «Демоном» Лермонтов не закончил и печатать не собирался. Ни авторизованной копии, ни тем более автографа поэмы в этой редакции нет. Её печатают по списку, по которому она была напечатана в 1856 году А.И. Философым, женатым на родственнице Лермонтова, А.Т. Столыпиной. А.И. Философов был воспитателем одного из великих князей и напечатал эту редакцию «Демона» в Германии, в Карлсруэ, где в тот момент находился двор наследника. Книга была издана очень небольшим тиражом, специально для придворных. На титульном листе списка Философова написано: «Демон». Восточная повесть, сочиненная Михаилом Юрьевичем Лермонтовым 4-го декабря 1838 года…» Имеется там также и дата списка: «Сентября 13-го 1841 года», что свидетельствует о том, что список этот делался уже после смерти Лермонтова.

«Демон» (1838 года сентября 8 дня)

Сохранилась авторизованная копия этой редакции поэмы, подаренная Лермонтовым В.А. Лопухиной (по мужу Бахметьевой) и находившаяся у её брата, А.А. Лопухина, друга Лермонтова, и его товарища по Московскому университету. Драгоценная рукопись дошла до нас. Большая тетрадь из прекрасной плотной бумаги сшита белыми толстыми нитками, как обычно сшивал Лермонтов свои творческие тетради. Она хранится в Ленинграде, в библиотеке имени Салтыкова-Щедрина. Обложка пожелтевшая, порванная и потом кем-то подклеенная. Хотя рукопись переписана чужым ровным почерком, но обложка сделана самим поэтом. Сверху – крупно – подпись: «Демон». Внизу слева мелко: «1838 года сентября 8 дня». Заглавие старательно выведено и заключено в овальную виньетку. Почерк Лермонтова мы встречаем также на одной из страниц поэмы в самом конце. Строки, написанные Лермонтовым в тетради, подаренной им любимой женщине, среди бездушно выписанных писарем страниц, приобретают особый интимный смысл. Они воспринимаются с волнением, как нечаянно открытая чужая тайна. Страница, написанная рукою писаря, кончается стихами:
Облаков неуловимых
Волокнистые стада…

На следующей странице мы видим почерк Лермонтова. Поэт старается писать ровно и красиво, но, по привычке, как всегда, строчки, написанные его мелким, неровным почерком, устремляются вверх и загибаются вниз:
Час разлуки, час свиданья –
Им не радость, ни печаль;
Им в грядущем нет желанья
И прошедшего не жаль.
В день томительный несчастья
Ты об них лишь вспомяни;
Будь к земному без участья
И беспечна, как они.

А дальше писарь продолжает старательно переписывать поэму. Но по окончании снова появляется рука Лермонтова. Под чертой, вслед за поэмой, он пишет посвящение. В этой редакции «Демона» наиболее полно и ясно выражено прогрессивное содержание поэмы. Разница двух редакций очень ощутима во второй части поэмы и особенно ярко выражена в финале. Их сравнение имеет большой интерес для читателя. Делая список «Демона» на основе двух списков разных редакций, Белинский назвал их списками «с большими разницами» и при переписке отдал предпочтение данной редакции, приведя в конце варианты второй. Находясь под впечатлением «Демона», Белинский писал В.П. Боткину в марте 1842 года о творчестве Лермонтова: «…содержание, добытое со дна глубочайшей и могущественнейшей натуры, исполинский взмах, демонский полёт – с небом гордая вражда, - всё это заставляет думать, что мы лишились в Лерм[онтове] поэта, который по содержанию шагнул бы дальше Пушкина». В связи с «Маскарадом», «Боярином Оршей» и «Демоном» Белинский говорил: «… это – сатанинская улыбка на жизнь, искривляющая младенческие ещё уста, это – «с небом гордая вражда», это – презрение рока и предчувствие его неизбежности. Всё это детски, но страшно сильно и взмашисто. Львиная натура! Страшный и могучий дух! Знаешь ли, с чего мне вздумалось разглагольствовать о Лермонтове? Я только вчера кончил переписывать его «Демона», с двух списков, с большими разницами, - и ещё более в них это детское, незрелое и колоссальное создание».
«С небом гордая вражда» - цитата из данной редакции «Демона».
«Демон» сделался фактом моей жизни, я твержу его другим, твержу себе, в нём для меня – миры истин, чувств, красот», - писал Белинский в том же письме, только что окончив переписывать поэму в этой редакции.