Эй Джей Джейкобс , большой любитель экспериментов над собой, в течение года жил, следуя всем правилам и руководствам, которые смог найти в Библии - их оказалось больше 700. Спустя 380 дней он вернулся к прежнему образу жизни, но эксперимент не прошел бесследно:

Когда я только начинал этот проект, Элтон Ричардс привел величественную пищевую метафору. Он сказал: мой опыт будет похож на пир, и хотя не все готовы сесть со мной за стол, важно, что я испытываю голод и жажду - и имею право их удовлетворить.

Мне очень понравилась его манера выражаться. И я решил к концу года применить такую пищевую метафору собственного сочинения. Думаю, я ее нашел. Может, она не такая величественная, но все же. Существует фраза «столовское христианство». Так фундаменталисты иронически отзываются о взглядах умеренных христиан.

Смысл здесь в том, что умеренные выбирают и принимают те части Библии, которым им хочется следовать. Они берут большую порцию милосердия и сострадания. Но запрет на гомосексуализм остается на прилавке. Они приспосабливают Библию к собственным потребностям. В этот год я ясно понял, что «столовскую религию» практикуют не только умеренные, но и фундаменталисты. Невозможно положить все на свою тарелку.

Иначе придется выставлять из церкви женщин, которые захотят поздороваться («Жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить…» - Первое послание к Коринфянам 14:34) и выгонять мужчин за обсуждение команды «Титаны Теннесси» («и имени других богов не упоминайте…» - Исход 23:13). Но еще важнее то, что в выборе нет ничего плохого.

Столовые сами по себе не источник зла. Я не раз отлично в них обедал. Главное - правильно выбирать блюда. Надо брать питательные (сострадание) и здоровые (люби ближнего своего), а не горькие и ядовитые. Религиозные лидеры не могут знать всего об этой пище, но хорошие укажут вам на свежую. Они как любезная женщина на раздаче… похоже, я слишком отвлекся.

Спустя год появился еще один вопрос: верю ли я в традиционного библейского Бога? Во всяком случае не так, как древние евреи. Я никогда бы не смог совершить «прыжок веры»: принять Бога, который закатывает рукава и вертит нашими жизнями, как романист - персонажами. Я по-прежнему остаюсь агностиком. Но, по словам Элтона Ричардса, теперь я благоговейный агностик.

И это не оксюморон, клянусь. Теперь я верю, что независимо от того, есть Бог или нет, существуют священные вещи. Жизнь священна. Молитва может быть священным ритуалом. Это нечто трансцендентное, выходящее за границы повседневности. Возможно, оно - дело рук самих людей, но от этого не утрачивает ни мощи, ни важности.

Из этого года я вынесу «столовскую религию». И часто буду поступать не так, как тринадцать месяцев назад. Да, я никогда не буду жить с таким количеством ограничений. Но часть библейского альтер эго осталась со мной. Если у библейского «я» была длинная борода, то осталась легкая щетина. Но она есть. И, думаю, не пропадет никогда.

Эй Джей Джейкобс

Год, прожитый по-библейски

© A.J. Jacobs, 2007

© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Вегас-Лекс»

Все описанные в книге события происходили на самом деле. В отдельных случаях изменена их последовательность, а также некоторые имена и опознавательные знаки.

Посвящается Джули

Введение

Сейчас, когда я пишу эти строки, у меня борода, как у Моисея. Или у Авраама Линкольна. Или у Теда Качинского. Мне говорили, что я похож на всех троих.

И это не ухоженная, «социально приемлемая» борода, а копна волос, наползающая на глаза и ниспадающая до ключиц.

Раньше я не разводил растительности на лице. Эксперимент вышел странным и поучительным. Меня приняли в тайное братство бородачей: мы киваем друг другу на улице и понимающе обмениваемся едва заметными улыбками. Незнакомцы подходят и гладят мою бороду, словно это щенок лабрадора или живот беременной женщины.

И я страдаю. Борода застревает в застежке-молнии. Ее дергает мой на удивление сильный двухлетний сын. Я потерял много времени, отвечая на вопросы секьюрити в аэропортах.

Меня спрашивают, не Смит ли моя фамилия и не продаю ли я вместе с братом пастилки от кашля. Группу ZZ Top упоминают не реже трех раз в неделю. Прохожие кричат: «Йоу, Гэндальф!» А однажды назвали Стивеном Сигалом – интересно почему, ведь у него же нет бороды.

Я борюсь с жарой и зудом. Я потратил недельный заработок на бальзамы, пудру, мази и кондиционеры. Моя борода стала приютом для пенки от капучино и чечевичного супа. А еще она огорчает людей. По состоянию на сегодня уже две девочки расплакались, а один мальчик спрятался за мамину спину.

Но у меня добрые намерения. Заросли на лице – лишь самое явное физическое проявление духовных исканий, которые я начал год назад.

Моя цель такова: жить, во всем следуя Библии. Точнее, следовать ей буквально, насколько это возможно. Соблюдать Десять заповедей. Плодиться и размножаться. Любить ближнего своего. Платить десятину. А еще выполнять правила, которыми часто пренебрегают: не носить одежду из разнородных нитей, побивать камнями прелюбодеев. И, естественно, не портить края бороды (Левит 19:27). Я пытаюсь следовать Библии в целом, без разбора.

Пара слов о моем прошлом: я вырос в абсолютно светской семье в Нью-Йорке. Формально я иудей, но по сути не больше, чем Olive Garden – итальянский ресторан. То есть не особо. Я не ходил в еврейскую школу и не ел мацу. В моей семье иудаизм проявлялся только в форме классического парадокса: когда мы водружали звезду Давида на рождественскую елку.

Не то чтобы мои родители осуждали религию. Просто она была им не нужна. Мы жили в XX веке, в конце-то концов. В нашем доме вера была почти запретной темой, вроде отцовской зарплаты или пристрастия сестры к сигаретам с гвоздикой.

Мои контакты с Библией были короткими и поверхностными. По соседству жил преподобный Шульце – добродушный лютеранский пастор, который сильно смахивал на Томаса Джефферсона. (Между прочим, его сын стал актером и, как ни странно, сыграл жутковатого священника в «Клане Сопрано»). Преподобный отлично рассказывал о сидячих студенческих забастовках в 60-е. Но как только он заводил речь о Боге, мне казалось, что пастор говорит на незнакомом языке.

Несколько раз я был на бар-мицве, где отключался во время службы и гадал, у кого под ермолкой лысина. На похоронах деда по отцовской линии я с удивлением увидел, что церемонию ведет раввин. Как он мог расхваливать человека, которого в жизни не видел? Я был озадачен.

Пожалуй, это все, что я могу сказать о религии в моем детстве.

Я был агностиком, хотя пока не знал, что это значит. Отчасти я не мог принять наличие зла. Если Бог есть, то почему Он допускает войны, болезни и мою учительницу мисс Баркер, которая заставила четвероклашек принести на «сладкую ярмарку» выпечку без сахара? А главное, идея Бога казалась мне поверхностной. Зачем нам невидимое и неслышимое божество? Может, Он и существует, но в этой жизни свидетельств мы не получим.

Колледж тоже не способствовал религиозности. Я поступил в светский университет, где больше изучали семиотику неоязыческих ритуалов, чем иудео-христианскую традицию. А Библия воспринималась как литература, замшелая книга, где правды не больше, чем в «Королеве фей».

Конечно, мы изучали историю религии. Мы знали, как Библия способствовала многим величайшим достижениям: движению за гражданские права, благотворительности, отмене рабства. И конечно, как ее использовали, чтобы оправдать худшие вещи в мире – войну, геноцид и угнетение.

Долгое время я думал, что религия, при всей ее пользе, слишком рискованна в современных условиях. Уж очень много возможностей для злоупотреблений. Я полагал, что она постепенно исчезнет, как и другие архаизмы. Наука двигалась вперед. Скоро мы должны были оказаться в неопросветительском раю, где все решения принимают на основе железной логики в духе Спока.

Конечно, я ошибался. Библия – и религия в целом – остается могущественной силой, и сегодня она, возможно, еще влиятельнее, чем в дни моего детства. Поэтому в последние годы она стала моей навязчивой идеей. Неужели полмира заблуждается? Или моя религиозная слепота – это серьезный дефект личности? Что если я упускаю нечто важное – как тот, кто ни разу не слышал Бетховена и никогда не любил? И главное, теперь у меня есть маленький сын. И если неверие – это порок, я не хочу передать его по наследству.

Так я понял, что хочу исследовать религию. Оставалось понять, как это сделать.

Идею мне подал родственник – дядя Гил. Точнее, бывший дядя. Гил женился на моей тете и развелся с ней через несколько лет, но остается самым заметным членом нашей семьи. Мы – люди абсолютно светские, и Гил отдувается за всех. Возможно, он самый религиозный человек в мире. Гил духовно всеяден. Он еврей, ставший индуистом, провозгласивший себя гуру, восемь месяцев просидевший на скамейке в манхэттенском парке, не говоря ни слова, основавший хиппи-культ на севере штата Нью-Йорк. Потом он снова стал христианином, а в последней реинкарнации – ультраортодоксальным иудеем из Иерусалима. Может, я что-то упустил – кажется, еще он успел побыть синтоистом, – но общая мысль понятна.

На каком-то этапе духовного пути Гил решил воспринимать Библию буквально. Абсолютно буквально. Библия велит привязать деньги к руке (Второзаконие 14:25). Гил снял в банке три сотни долларов и привязал их ниткой к ладони. Библия велит носить кисти на краях одежды (Числа 15:38) – и Гил купил пряжи в рукодельном магазине, наделал кисточек и пришил их к воротнику и манжетам. Библия велит давать деньги вдовам и сиротам – и дядя стал бродить по улицам и искать вдов и сирот, чтобы выдать им наличность.

Примерно полгода назад, за обедом в бутербродной, я рассказывал другу Полу о причудливой жизни Гила – и тут меня озарило. То что нужно. Я тоже должен буквально следовать Библии. И тому есть несколько причин.

Во-первых, раз Библия требует от меня говорить только правду (Притчи 26:28), честно признаюсь: одной из причин было желание написать эту книгу. Пару лет назад я опубликовал историю о чтении Британской энциклопедии от начала и до конца, от A до Z – точнее, от ak (восточно-азиатский музыкальный инструмент) до Zywiec (город на юге Польши, прославившийся своим пивом). Что дальше? Какое интеллектуальное приключение может сравниться с этим? Я решил, что вариант только один: исследование самой влиятельной книги в мире, бестселлера всех времен и народов – Библии.

Во-вторых, этот проект станет моим пропуском в мир духовности. Я буду не просто изучать религию, а жить ею. Если в моем сердце есть «дыра в форме Бога», то я смогу ее заполнить. Если во мне есть скрытая склонность к мистике, за этот год она проявится. Если я хочу понять моих праотцов, то в этот год смогу пожить их жизнью – только без проказы.

В-третьих, мой проект позволит изучить серьезную и увлекательную тему библейского буквализма. Миллионы американцев говорят, что воспринимают Библию буквально. Согласно опросу Института Гэллапа 2005 года, их число приближается к 33 процентам, а по данным Newsweek за 2004 год – к 55 процентам. Буквальная трактовка Библии – как иудейской, так и христианской – определяет американскую политику относительно Ближнего Востока, гомосексуальности, исследований стволовых клеток, образования, абортов – и так далее, вплоть до покупки пива в выходные.

Большой шутник и авантюрист, решился на новый эксперимент. По его словам, самый значимый в жизни.

Он прожил 380 дней, следуя библейским правилам, которых оказалось более 700. Ниже вы прочтете мои впечатления от этого эксперимента и написанной по его мотивам книги.

Эй Джей Джейкобс

Нью-йоркский журналист, редактор журнала Esquire. Сотрудничал также New York Times и The Washington Post. Автор нескольких бестселлеров: «Всезнайка», «Год, прожитый по-библейски», «До смерти здоров», «Моя жизнь как эксперимент». Любит полностью погружаться в тему, о которой пишет. Поэтому каждая его книга – это его личный опыт; а свою жизнь он определяет как ряд экспериментов.

Моя религия – толерантность

Сначала пару слов о моих религиозных взглядах. Если вам это неинтересно, переходите к следующему пункту. Но, думаю, нижеприведенная сентенция поможет понять мои впечатления от книги.

Итак, я считаю, что вера и религия – разные вещи. Первое – это глубинные убеждения, духовные основы человека.

Во что веришь, тем и живешь.

Человек вправе верить в бога, эволюцию, самого себя, энергию Вселенной, ножку стула. Во что угодно. Лишь бы это помогало ему созидать.

Что касается религии… По рождению я православная. Но я не ношу креста.
Вместо него у меня на шее медальон со святой Анастасией. Почему? Потому что его подарила мне мама.

Моя мама и все родственники воспитаны в православных традициях. Они не ходят в церковь по воскресениям, не соблюдают постов, но в каждом доме есть иконы, время от времени читают молитвы, а 10 заповедей – основа их системы ценностей.

Я считаю, что не имею права сказать маме или кому-то из близких, выросших в православии: «Хм, знаешь, я не буду красить яйца и давай погасим лампаду, потому что у меня другие взгляды на этот счет».

Так же, как никто не вправе навязывать другим свои религиозные взгляды.

Отношения в обществе нуждаются в унификации, и для этого существует два регулятора – нормативный (закон) и ненормативный (социальные правила поведения, в том числе, религиозные). Я четко разграничиваю эти сферы, поэтому искусственный ввод в правовую сферу морально-этических норм вызывает у меня холодящий ужас.

Да, вы правильно поняли, я о, так называемом, законе о защите чувств верующих, а точнее, внесении соответствующих изменений в Уголовный Кодекс.

Для меня теизм и атеизм – два кита, на которых держится мир. И мне не нравится, когда они начинают бить друг друга хвостами. Мне не нравится, когда атеисты стебутся над религиозными людьми равно так же, как мне не нравится, когда последние презирают первых. Моя религия – толерантность.

Что мне НЕ понравилось в книге

Буквализм

Я не воспринимаю Библию как «священное писание». Для меня это – историко-культурное литературное произведение. Несистемный сборник социальных, моральных и бытовых норм, накопленных веками. Причем, как заметил сам автор, Библия похожа на «Википедию» – ее правили все, кому не лень.

Буквализм, которому следовал Эй Джей Джейкобс, меня раздражал. Он служил одной цели – сатира, и никак не соотносился с заявлением автора:

…этот проект станет моим пропуском в мир духовности. Я буду не просто изучать религию, а жить ею.

Отсылки к западной культуре

Если сказать, что их много, значит, промолчать. Почти на каждой странице аллюзии из западной поп-культуры. Через страницу – сравнения с американскими актерами, писателями, религиозными лидерами. На этом строится немалая часть юмора, и это мешает формироваться образам.

Сравните, когда написано: «С виду он – Чехов XXI века, только без пенсне», сразу представляешь интеллигентного человека, лет 40, подтянутого, в аккуратном костюме, но без очков. А если читаешь: «Он немного похож на Джеки Мейсона», полет фантазии обрывается. Извините, я не помню, как выглядит Джеки Мейсон.

Конечно, везде есть поясняющие сноски. Но ощущение, что эта книга не для нас, не для русскоговорящего читателя, не покидает.

(Отсутствие в эксперименте исследования православия, как части христианства, усилило это ощущение.)

Что мне понравилось в книге

Язык

Легкий, стройный и остроумный. Для тех, кто, как я, работает с текстами, эта книга – просто находка. Если вы ведете блокнот с интересными речевыми оборотами и метафорами, то, в процессе чтения, пополните его парой десятков «экземпляров».

(Думаю, в этом немалая заслуга также переводчика, поэтому, в знак уважения, укажу ее имя – Таира Мамедова.)

Юмор

Хотя мне и не понравилось, что книга построена на высмеивании Библии с позиции буквализма, должна отдать должное чувству юмора автора.

Он описывает людей и события очень иронично, но абсолютно не зло. Кроме того, он умеет смеяться над собой. Святая «помадка», как ему это удается? :)

Познавательность

Читая книгу, много узнаешь о религии и ее проявлениях. О некоторых конфессиях я даже не подозревала. Не могу сказать, что креационисты или змеедержцы вызвали во мне столь сильный интерес, чтобы погуглить дополнительно, но это весьма познавательно. Книга расширяет кругозор.

Сюжет и личная подоплека

Эй Джей Джейкобс прожил год по-библейски. Ключевое слово – прожил. Он работал, в этот год у них с женой родились близнецы. Автор описывает свою личную жизнь, образуя, тем самым, еще одну сюжетную линию.

По-моему, отличный литературный прием, заставляющий сопереживать герою еще больше.

Философия

Несмотря на то, что, на мой взгляд, книга носит развлекательный, а не философский характер, время от времени на ее страницах поднимаются довольно серьезные темы.

Ложь (себе и другим), благодарность, пример своим детям, фанатизм (в том числе, религиозный), стволовые клетки… Все это серьезные этические проблемы. Есть, над чем подумать.

Наконец, мне понравился главный вывод Эя Джея. По-моему, его «религия кафетерия» неплохо демонстрирует положение Библии в современном обществе.

Что означает буквально следовать Библии – каждому слову, абсолютно в точности, не отходя ни на йоту? Может ли современный человек в принципе соблюдать все ее правила? Эй Джей Джейкобс попытался сделать именно это: в течение года он жил, стремясь как можно более тщательно следовать всем правилам и руководствам, которые смог найти в Библии, – их оказалось более семисот. Он отращивал бороду, сторонился менструирующих женщин, соблюдал шаббат, трижды в день молился, плясал перед Господом нашим, закидывал камнями богохульников… «Год, прожитый по-библейски» – это и мемуары, и рассказ о познании и воспитании, и настоящее, глубоко прочувствованное духовное путешествие, которое заставит вас иначе взглянуть на самую влиятельную книгу в истории человечества.

На нашем сайте вы можете скачать книгу "Год, прожитый по-библейски" Эй Джей Джейкобс бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.