79 10 октября 1856 г. Егермейстер граф Ферзен доносил Министру Императорского Двора: "По случаю командирования на время коронации в Москву Императорской охоты, я, желая представить ее в надлежащем виде, соответствующем ее назначению, вынужденным нашелся сделать распоряжения о приобретении некоторого числа лошадей и собак. Но, чтобы иметь возможность и на будущее время доставлять Его Величеству приятные и разнообразные охоты, исполнять с успехом и другие возложенные на нее обязанности, как уничтожение волков и друих хищных зверей и птиц, наблюдение за частными охотниками и прочее, необходимо нужно к ныне суще ствусоще му ее штату добавить: лошадей верховых 13, подъемных 22, собак борзых 30, гончих 60. Все показанные собаки состоят ныне налицо, к числу же лошадей приходится прикупить лишь 3 верховых и 22 подьемных.

"П ри этой прибавке лошадей и собак потребно также усилить и команду людей, по следующему распределению: егерей 10, егерских учеников 10, тенетчиков 17, стремянных 9, вабельщиков 4, конюхов 4, цырульника 1. Сверх того, одного ветеринарного врача, которого по штату вовсе не полагается.
"П отребность в усилении команды служителями … 1828 г.; сюртуки летние с басонами и рейтузами, постройки 1828 г.; егерские куртки с шароварами, постройки 1828 г.; рабочее платье; сюртуки летние без басону с рейтузами, постройки 1828 г.; полушубки; армяки верблюжьей шерсти; шляпы кучерские пуховые; кушаки бумажные, красные; шинели светлосерого цвета, суконные, на овчине, а под полами волчий мех; шапки плисовые; поддевки с шароварами темносерого сукна; кушаки гарусные; армяки синие; армяки верблюжьей шерсти белые; сюртуки на волчьем меху суконные" (Арх. Упр. Имп. ох., N0 1 6/726).

П рибавление. В числе учреждений, близко стоявших в течение описываемой эпохи к ведомству Императорских охот, следует отметить Лисинское учебное лесничество и Беловежскую пущу.

Э ти учреждения хотя и были вполне независимы от Егермейстерского ведомства, однако в угодьях, им принадлежавших, производились охоты в высочайшем присутствии, устраиваемые совместными усилиями местной администрации и Управления Императорских охот.

В особенности часто производились высочайшие охоты в угодьях Лисинского учебного лесничества, и охотничья часть лесничества была организована вполне на рациональных началах.

Ч то касается Беловежской пущи, то во внимание особого ее значения и специального характера, а также того обстоятельства, что в начале шестидесятых годов текущего столетия там устраивались грандиозные высочайшие охоты, для коих Придворная охота командировалась из Гатчины в Беловеж, охоты, описания которых приведены в своем месте, считаем весьма полезным предпослать сказанным описаниям несколько слов, касающихся состояния Беловежской пущи главным образом к середине XIX века, заимствуя эти сведения из сочинения "Беловежская охота", изданного в 1861 году.

Б еловежская казенная пуща, площадью в 112.080 десятин, или 1076 квадратных верст, расположена в Пружанском уезде Гродненской губернии.

Б еловежская пуща в прежнее время принадлежала к удельным королевским лесам и, по множеству разнообразной дичи, водившейся в ней, была любимым местом охоты королей польских. Она управлялась королевскими чиновниками под главным начальством генерал - интенданта королевских имуществ и под ближайшим надзором местного лесничего, коему назначено было жительство во дворце, существовавшем в селении Беловеже. Его обязанность состояла исключительно в присмотре за охотничьим арсеналом и в заведовании предметами, касающимися охоты.

Н е считаем необходимым приводить сведения относительно организации Беловежской охоты в период нахождения пущи в числе имуществ польской короны: эти сведения не касаются нашей задачи.

П о присоединении Беловежской пущи к владениям Российской империи, в царствование императрицы Екатерины Великой, земли, эту пущу составлявшие, были розданы: графу Румянцеву, графу Ферзену, графу Сиверсу, Кутузову и Дренякину.

И мператор Александр I, желая сохранить водящуюся в Беловежской пуще породу зубров, сделал ее в 1803 г. заповедною, и с того времени охота на этих зверей стала разрешаться всякий раз не иначе, как по особому высочайшему повелению.

В 1820 году была совершенно запрещена рубка леса, растущего в Беловежской пуще.

В период времени с 1843 по 1847 год произведена была съемка и таксация пущи, которая вместе с тем была разделена на 541 двухверстный квартал.

О коло того же времени в Беловежской пуще было организовано пять отдельных лесничеств.

В середине текущего столетия в пределах Беловежской пущи, в деревнях, жили осочники в числе 298 душ, главная обязанность коих состояла в приготовлении на зиму для зубров сена.

В то время в пуще водились: зубр, лось (коего из года в год становилось все меныне и меныне, причем являлся он в пущу более в зимнее время, скрываясь на лето в болота Слонимского и Кобринского уездов), козуля, кабан, русак, беляк, волк, лисица, куница, ласка, медведь и барсук. В первой половине столетия тут же водились бобры на реках Лесне, Наревке, Белой и Гвозне, еще ранее коих исчезли прежние обитатели пущи: красный олень, лань и дикая кошка. Из птиц в пуще водились глухарь, тетерев, ракельган, рябчик, бекасы, журавли, цапли и проч.

З убры жили стадами в 10, 20, 40 и 60 штук. Во главе стада всегда бывают вожатый старый зубр или зубрица; совершенно же престарелые животные бродят поодиночке или по два вместе, и тогда они уже не боятся человека и при встрече угрожают нападением на него, в особенности, когда бывают раздражены или нечаянно испуганы. Первое движение гнева зубр обнаруживает потрясением головы; потом роет ногою землю и облизывается, изредка взмахивая хвостом. Если старый зубр, или, как его называют, одинец, пригретый солнцем, расположится на дороге, то иногда никакие угрозы не принудят его уступить проезжему. Лошади всегда боятся зубров. Напротив, стадо зубров, завидев человека, бежит от него в густую чащу леса причем долго и далеко слышится треск ломаемого им молодого леса.

В летнее время от жары и докучливых насекомых зубры укрываются или в самые глубокие чащи леса, где для освежения себя погружаются иногда в болота и реки, ловко и без боязни переплывая их, или выходят на боры, где, разрывая ногами песок, обрасывают им друг друга и валяются, подобно лошадям, на спине. Во многих боровых местах пущи, в особенности вблизи рек и где черный лес переходит в бор, можно видеть неглубоко разрытые зубрами ямы, которые носят местное название "купала".

З убры, несмотря на тяжелый вид свой, чрезвычайно быстры на бегу и во всех движениях. Зимою они держатся преимущественно около мест, где сложено заготовленное им в стогах сено.

П од конец зимы зубры, в особенности старые, подходят близко к жилищам человека и не только наносят вред крестъянским стогам сена, но и разворачивают иногда своими сильными рогами целые свиные сараи.

К роме Беловежской пущи, зубры встречаются в соседних с первою казенных лесах: Свислоцкой, Шерешевской, Яловской и Лядской пущак, в Омелянецкой даче и частных лесах, принадлежавших в середине столетия помещикам Эйсымонту и графу Сиверсу.

У правлением Беловежской пущи ежегодно поверялось число наличных зубров, их прибыль и убыль, а также принимались меры к обеспечению их продовольствием, к охране их от хищных зверей и к отвращению перехода зубров из Беловежской пущи в соседние местности.

В 1824 году в Беловежской пуще имелось 500 штук зубров, в 1830 году - 700 штук. За период же времени с 1832 по 1854 год имеется следующая таблица.

Количество находившегося в пуще зверя
В 1855 году наличных в пуще зубров было 1824 штуки; в 1856 году - 1771; в 1857 году - 1898; в 1858 году - 1434 и в 1859 году поверки не было; в 1860 году - 1575.

З аметим кстати, что несоответствие по таблице прибыли и убыли и затем конечного результата числа зубров к следующему году, по-видимому, может быть объяснено тем обстоятельством, что ежегодно некоторое число зубров перекочевывало из Беловежской пуща в окрестные леса и обратно.

С пособ удобнейшего счета зубров основан на том, что каждое их стадо держится постоянно в известных местах или урочищах, смотря по времени года, преимущественно вблизи рек и ручьев, почему всякий стрелок может знать довольно приблизительно число зубров, находящихся в его обходе. Поверка делается ежегодно по первой пороше (счет зубрам делается не тотчас по выпадении снега, ибо зубр, как всякое дикое животное, сначала, пока свыкнется со снегом, боязлив и далеко с места не уходит; побыв в таком положении день, а иногда и другой, томимый голодом, он, наконец, совершает переходы из места стоянки); тогда все стрелки Беловежской и Свислоцкой пущ в определенный день, с утра, каждый в своем участке, обходя границы оного, считают по следам, сколько вошло зубров, различая при том следы старых от однолеток. Кроме того, каждый стрелок обходит участок свой вдоль и поперек, отыскивает стадо, подкрадывается на такое расстояние, что верно может сосчитать число зубров, составляющих стадо. После сего стрелки, собравшись к своему объездчику, объявляют каждый о числе зубров, находящихся в их обходах. Объездчик по получении донесений стрелков составляет рапорт о числе зубров, находящихся в его объезде, и представляет о сем лесничему для составления общей ведомости по лесничеству и донесения начальству.

П ри подобном счете зубров, зависящем более всего от добросовестности показаний стрелков, без сомнения, получаются только приблизительные цифры, без всякой возможности обозначить отдельно число самцов и самок.

З убры за приготовленное для них сено принимаются только тогда, когда подножного корма им уже недостает, и прежде всего стараются разметать стог, доискиваясь невыдохшейся травы, через что много сена пропадает.

З вери эти нередко бывают добычей хищных зверей, преимущественно волков. В осенние и весенние гололедицы волки делают, можно сказать, правильные облавы на этих животных; отбив от стада зубра, преимущественно молодого, они загоняют его на лед, где это животное не может держаться на скользкой поверхности и становится их жертвою.

Х отя зубры, находясь в опасности от хищных зверей, и становятся для охранения себя в оборонительное положение, заключая телят в середину стада, но волки хитрыми маневрами всегда успеют разбить стадо; трех волков достаточно, чтобы задзшіить самого сильного зубра.

В 1844 году убит в Беловежской пуще огромной величины и силы медведь, который заел старого, огромного зубра; пространство, на котором происходили схватки этих животных, примерно сто квадратных саженей (близ дороги из Беловежи в Рудню), доказывало ожесточенность их борьбы; по рассказам очевидцев, зубр таскал медведя на себе.

В 1846 году тоже убит в пуще медведь, который в одно лето заел пять зубров.

Д ля охранения зубров от хищных зверей местная лесная стража тщательно наблюдала за появлением последних. Всякий стрелок, удостоверивишсь в появлении волков, медведей или рысей в своем обходе, обязан был немедленно доносить о том своему лесничему, по распоряжению которого тотчас сбиралась вся подведомственная ему лесная стража для производства облав и уничтожения хищных зверей.

Е сли при обходах своих в пуще лесная стража находила неживого зубра, то, приставив к нему караул, немедленно доводила до сведения местного лесничего; производством формального следствия обнаруживалась причина смерти сего животного, после чего составлялся акт освидетельствования. Зубр по снятии с него кожи зарывался на том же месте в землю, а кожа по надлежащей высзшже продавалась с публичного торга.

С межность с Беловежскою пущею как казенных, так и частных лесов, по-видимому, представляла зубрам возможность делать частые в них переходы; между тем по опыту было известно, что целые стада зубров если и переходили иногда в смежные леса, то опять скоро возвращались в пущу, не находя, вероятно, для себя в неболыних лесах надлежащего корма и спокойствия. Посему и не было надобности принимать меры к предупреждению подобных случаев.

Н апротив, престарелые зубры, бродящие, как уже замечено, поодиночке или по два вместе, часто переходят в смежные леса, откуда сами уже редко возвращаются, но почти всегда бывают прогоняемы обратно местными крестъянами и лесною стражею. Для отвращения этого было, между прочим, постановлено сохранять в меру возможности кругом пуща усадьбы лесничих, бывших стражников, стрелков постоянной лесной стражи и осочников, которым вменялось в обязанность в случае перехода зубров из пуща тотчас предпринимать меры для загона их обратно.

О тносительно способов охоты на зубров, практиковавшихся в древности, мы уже говорили в первой части материалов для истории
Великокняжеской и Царской охот. Заимствуем лишь из сочинения "Беловежская охота" следующую интересную подробность, касающуюся современного состояния пуща.

В центре Беловежской пуща, при деревне Беловежи, на возвышенном берегу реки Наревки, находится памятник из серого песчаника, 16 футов высотою, имеющий вид небольшого обелиска, с надписью на польском и немецком языках.

"2 7 сентября 1752 г., Его Королевское Величество Август Ш, Король Польский, Електор Саксонский, с Ее Королевским Величеством и Их Королевскими Высочествами Ксаверием и Карлом, охотились здесь на зубров, коих убили 42 штуки, в том числе 11 больших, из коих один весил 14 центнеров и 50 фунтов; 7 меньших, 18 самок, 6 молодых; 13 лосей, между которыми находилось старых самцов, из коих один весил 7 центнеров; 5 самок и два молодых; 2 серны, всего 57 штук".

"П ри сем находились: Его Сиятельство граф Браницкий, Коронный Гетман; Его Сиятельство граф де Брюле, первый Министр Его Королевского Величества; Коронный Чесник Велепольский; Великий Конюший граф де Брюле; Маршал де Биберштейн, начальник коронной почты; Придворный Маршал Его Королевского Величества де Шонберг; Гг. полковники Понятовский, Вильчевский, Бетерский, Старжевский и Капитан-Лейтенант Сапега".

"О хотою управлял граф Болеферсдорф, Главный Ловчий Его Королевского Величества. Присутствовали при охоте: Гг. де Габленц, подловчий Его Королевского Величества; де Арним, камергер Его Королевского Величества; де Лейпцигер и де Десеву, пажи при охоте; придворные стрелки: Гг. Пфлюг, Штоккман, Зегрейер и Пецольд; лесничие: Шубарт, Ангерман, Рихтер, Эйхлер, Козловский, Бапа, Роде, Прокопович и Шрейтер; старшие лесничие: Брейтер, Борман и Эйгард".

П одробное описание этой охоты, как не входящее в нашу задачу, мы опускаем. Оно имеется у Бринкена в "Memoire descriptif sur la forkt Imperiale de Bialovieza" (Варшава, изд. 1828 года, стр. 85).

Беловежская пуща… Это словосочетание для многих имеет особое, символическое значение. В первую очередь вспоминается пронзительная мелодия «заповедного напева» Пахмутовой, а вслед за ней, конечно же, легенда пущи - зубр.

В течение веков пуща принадлежала разным державам. С конца XVIII до начала ХХ века она входила в состав Российской империи. За 120 лет под эгидой российской короны она пережила как длительный период относительного забвения, так и превращение в блестящую охотничью резиденцию последнего царя из рода Романовых. К моменту перехода к России пуща уже была известна как уникальное место обитания уникального животного — зубра. История зубров и Беловежской пущи едина: «пуща сохранилась потому, что в ней жили зубры, а зубры сохранились потому, что была пуща» (С.А. Северцов, зоолог). Самое крупное животное в Европе истребили к середине XVIII века почти повсеместно, и последними его пристанищами стали Беловежская пуща и Кавказ.

Каким образом зубр уцелел в Беловежской пуще? Дело в том, что еще во времена средневековья она стала «заповедным» охотничьим угодьем великих князей литовских и королей польских. Только они имели право охоты на зубра. При короле Сигизмунде I обычай, по которому за убийство зверя в заповедной роще полагалась смертная казнь, стал законом. А по лесному уставу тех времен было запрещено убивать зубров и других копытных животных не только в заповедных владениях, но даже на землях окрестных селений. А вот хищников, а также зайцев и птиц крестьяне на своих землях убивать могли.

Уже с XV века для высших классов общества охота была не столько способом добычи мясного провианта, сколько потехой, развлечением. Пышные охоты польских правителей чаще были загонными. В лесу выделялся огороженный участок — зверинец, куда сгоняли большое количество дичи, а для охотников устраивались штанды. Одна из самых впечатляющих охот состоялась в сентябре 1752 года. Король Август III охотился с супругой и двумя сыновьями. Королева Мария Жозефа была большой любительницей книг и читала даже в промежутках между выпусками зверя, что не помешало ей застрелить 20 зубров. В память об этой охоте установлен обелиск, на котором высечены надписи об участниках охоты и количестве убитого зверя с указанием веса самых крупных экземпляров. К концу XVIII века в пуще усилилась хозяйственная деятельность: начался сплав леса, создавались смолокуренные, скипидарные, гончарные и поташные заводы. Все это отрицательно сказалось на благополучии зубров и других животных.

В 1795 году в результате третьего раздела Польши Беловежская пуща была присоединена к Российской империи. Ее основная часть вошла в состав казенных, т.е. государственных земель, и пуща на долгие годы перестала быть личным владением правителя страны. Александр I в 1802 г. объявил зубра заповедным зверем, однако для высокопоставленных охотников, музеев и зоологических коллекций Европы практика выдачи разрешений на его отстрел еще сохранялась. Что касается местных пущанских жителей, то они не утруждали себя получениями высочайшего разрешения на отстрел. В пуще процветало браконьерство. Ганс фон Ауэр, много лет служивший в Беловежской пуще лесничим и заведующим зверинцем, в своих воспоминаниях писал о предпочтениях здешнего населения блюд из дичи: «Отстрел лося еще не вошел тогда у крестьян в моду. Они, конечно же, высоко ценили лосятину, но на сельских свадьбах, выпадающих по старинному обычаю на позднюю осень, было принято подавать на свадебный стол зубрятину или, в крайнем случае, кабана… На Рождество приходила очередь косуль, а на Пасху — глухарей, преимущественно в виде подарков для уважаемых служащих полиции всех рангов и чиновников соседних местечек, с которыми крестьянам приходилось иметь дело».

В царствование Николая I начался долгий и трудный процесс упорядочения всей государственной собственности. Не осталась без внимания и Беловежская пуща. В 1843-1847 гг. здесь было проведено первое полное лесоустройство. Пуща была разделена просеками на 541 квартал каждый площадью 2 кв. версты. Были созданы пять лесничеств, а также определены районы, где зубры встречались чаще. Интенсивность хозяйственной деятельности в них была снижена. По окончании лесоустройства пущу с инспекцией посетил министр государственных имуществ граф П.Д. Киселев, для которого была организована охота на зубров.

Первая царская охота состоялась в пуще только в 1860 году. Она стала прологом русско-прусско-австрийских переговоров в Варшаве, и к участию в ней Александр II пригласил принцев Карла и Альберта Прусских, Августа Вюртембергского, Фридриха Гессен-Кассельского и герцога Карла-Александра Саксен-Веймарского.
Охоту императора было решено провести в том же месте, где проходила охота Августа III, — в урочище Грибовец. В течение трех недель более двух тысяч загонщиков проводили в лесу облавы на животных, а также привозили зверей в клетках из всех казенных лесов Гродненской губернии. Из-за неопытности и спешности, с которой производился загон, многие животные в пути пали. В воссозданном зверинце было выстроено двенадцать штандов: первый предназначался царю, следующие пять — принцам, остальные — свите императора. В селении Беловеж для проживания Александра II был срочно достроен небольшой дом, предназначенный ранее под квартиру местного лесничего. Иностранных принцев разместили в доме немецкого купца.

Александр II прибыл в Беловеж в ночь с 5 на 6 октября 1860 года (здесь и далее даты даны по старому стилю. — И.П.). Крестьяне встречали царя приветственными криками; дорога освещалась кострами и горящими смоляными бочками, а когда экипаж императора приблизился к мосту через реку Наревку, подготовленный для него дом осветился бенгальскими огнями. Результат двух дней охоты затмил бытовые неудобства: было убито 96 зверей, из них 28 зубров. Когда последние появлялись на стрелковой линии, они «овладевали вниманием охотников: каждый берег свой выстрел, чтобы иметь удовольствие убить невиданного на других европейских охотах зверя». При облавах использовались гончие, их спускали, когда звери приближались к стрелковой линии. Но скоро собаки начинали терзать убитую дичь, не обращая внимания на вновь выгоняемых зверей, и поэтому охоту останавливали, чтобы убрать туши животных, а затем снова начиналась облава.

В память о первой императорской охоте в пуще товарищ министра государственных имуществ генерал-майор свиты А.А. Зеленый предложил поставить вблизи выхода из зверинца монумент. Фигуру зубра в натуральную величину отлили на заводе генерал-лейтенанта Н.А. Огарева и установили на мраморном постаменте, по сторонам которого выбили надпись «В воспоминание Охоты в Беловежской пуще в Высочайшем присутствии Государя Императора Александра II 6 и 7 октября 1860 г.», а также имена участников охоты и количество добытой ими дичи. Позже Александр II приказал отлить 7 уменьшенных копий памятника, и пять из них подарил немецким принцам и герцогу, а две — организаторам охоты А.А. Зеленому и егермейстеру графу П.К. Ферзену.

Еще одним памятником императорской охоты стала опубликованная в 1862 г. книга «Охота в Беловежской пуще», изысканно иллюстрированная рисунками М.А. Зичи. Похоже, все это и послужило рождению мифа о том, что Александр II любил охотиться в Беловежской пуще. На самом деле он побывал здесь лишь однажды и за 20 последующих лет своего царствования пущу не посетил ни разу. Правда, уезжая, он повелел сделать зверинец постоянным и сохранить дом, в котором останавливался, в неизменном виде «под именем Императорского охотничьего павильона».

Г.П. Карцов писал об охоте 1860 года, как о «мало увлекательной для истинных любителей», ведь она более походила на бойню. Возможно, и сам император был такого же мнения об облавах в урочище Грибовец.

Устроители царской охоты, несмотря на ее значительный результат, знали о плачевном состоянии Беловежской пущи и о бедственном положении в ней зубров и других копытных. Причина — недостаток корма, вызванный неправильной системой рубки деревьев, при которой нередко уничтожался молодой и спелый лес, а старый успевал сгнить до прихода лесорубов. Попытки изменить ситуацию упирались в затрудненность вывоза леса из пущи: мелкие реки использовались для сплава в незначительных объемах. Приречные луга относились в основном к крестьянским хозяйствам и предназначались для корма домашнего скота, но зубры время от времени «грабили» стога. Еще в начале XIX века была введена зимняя подкормка зубров, но средства на нее выделялись мизерные. После 1860 года они были немного увеличены, площадь покосов расширена, зубровые кормушки обустроены. Для наблюдения за зубрами и их подкормкой назначили зубровых сторожей. Было решено расширить видовой состав животных. Так, в обмен на четырех зубров в пущу завезли благородных оленей из охотничьих имений князя Плесе в Силезии, которые хорошо прижились на новом месте. Велась систематическая борьба и с главными хищниками леса — волками, причем с использованием стрихнинных пилюль. В результате уже в 1880-е годы волки практически исчезли.

В 1865-1885 гг. на охоты в пущу приезжали великие князья — дяди и племянники Александра II, а также его сын Владимир. Неоднократно их сопровождал известный егермейстер М.В. Андреевский. Для него, как для распорядителя, особую сложность представляла охота 1885 года, в которой участвовало 12 человек, из них четыре великих князя. Император дал тогда разрешение на отстрел только восьми зубров. «Трудное дело так разбить охоту, чтобы всем угодить и чтобы всем действительно пришлось бы охотиться», — записал Андреевский в своем дневнике. Но его опыт, а также такт Великого князя Михаила Николаевича позволили преодолеть эти трудности.

Решительный поворот в положении Беловежской пущи произошел в царствование сына Александра II Александра III. В июле 1886 г. министр императорского двора
И.И. Воронцов-Дашков сообщил министру государственных имуществ М.Н. Островскому о желании императора, чтобы «казенная лесная дача — Беловежская пуща и смежная с нею Свислочская дача были переданы в состав удельных имений», т.е. принадлежащих лично государю. И передача пущи путем обмена на земли императора в Орловской и Симбирской губерниях состоялась 18 сентября 1888 года. В истории древнейшего леса Европы начался новый период.

Как известно, ныне причисленный к лику святых, российский император Николай II не любил рабочих, но любил поохотиться в заповедных угодьях Беловежской пущи. Охотился не только сам, но и приучал к этому своих малолетних детей. Об этом сохранилось достаточно исторических свидетельств.

Так о своем участии в настоящей охоте великая княжна Татьяна Николаевна с восторгом сообщала 21 сентября 1912 года. "Моя милая тетя Ксения…-:В Беловеже было ужасно весело. Мы ездили с Папá на охоту Ольга и я. Мари была с Анастасией только два раза. Я стояла два раза у Папá на номере, раз у кн. Голицына, раз у кн. Белосельского и раз у Дрентельна. Ужасно было хорошо."
В современной Беловежской пуще на территории Беларуси в Музее природы целый зал посвящен царской охоте.

Беловежская пуща перешла в собственность царской семьи в 1888 году в обмен на земли в Орловской и Симбирской губерниях. После окончания строительства Беловежского Императорского дворца, в пуще охотились Александр III, Николай II, Великие князья. Дворец до наших времен не сохранился, сгорел при освобождении в 1944 году, а богатейшие коллекции растащили местные жители. В послевоенный период руины дворца были взорваны, сгорели или были разрушены прочие постройки. Так что остались только въездные ворота и вот этот макет в Музее природы

До русских царей Беловежская Пуща была любимым местом охоты польских магнатов.
К началу XV веку в пуще еще встречались дикие быки - туры, в начале XVII века полностью истребленные

В конце XIX века охоты в Пуще приняли действительно царский размах. Многочисленные трофеи того времени сохранились в различных музеях мира, в том числе и в Дарвиновском. То что размещено на стенах Музея Природы скорее всего современные изделия.

Самым торжественным событием царской охоты являлся штрек (или штрека). Это когда добытые за день трофеи свозились в одно место и укладывались в определенном порядке. В первом ряду клали по видам дичь, добытую Государем Императором, затем — других участников.Туши украшались гирляндами из дубовых ветвей. За трофеями выстраивалась охотничья команда. По краям стояли дворцовые работники в красных рубахах с факелами в руках. Начинался подсчет туш и их взвешивание, после чего устраивался грандиозный ужин…

Количество трофеев крупных животных достигало десятков единиц. Упоминаются охоты на водоплавующую и боровую дичь когда личный счет Николай II в виде перепелок и фазанов частенько переваливал за сотню. Между делом говоря не гнушался император стрелять и ворон, чаек и кошек. Как миниму три подстрелленые кошки зафиксированы в его дневниках. Правда защитники Романова напирают на то, что это были дикие кошки. Но тогда надо смотреть где им пришел конец, в Пуще или в Санкт-Петербурге. Я больше склоняюсь ко второй версии.

По разным данным Николай II был в Беловежской Пуще не менее шести раз

Еще немного фото из Тырнетов
Александр III на охоте в Беловежской Пуще в августе 1894 года

А это, если нет ошибок, уже эпоха Николая II

После Николая II в Пуще охотились советские Генсеки и их гости, Герман Геринг в период оккупации, а о современной охоте я расскажу

Беловежская пуща - территория площадью 1076 кв. км, традиционно изобилующая живностью: зубрами, лосями, кабанами, волками, лисицами, косулями, глухарями, рябчиками, тетеревами. Была присоединена к Российской империи в 1794 году после третьего раздела Польши. В 1803 году получила статус царского заказника. В 1831 году к пуще присоединили Свислочскую дачу, конфискованную у польского дворянина Тышкевича за участие в антирусском восстании.

Однако настоящая большая царская охота пришла в Беловежскую пущу только осенью 1860 года. Она была приурочена к важным для России переговорам с Австрией и Пруссией. Сегодня подобное мероприятие назвали бы «встречей без галстуков».

В ночь с 5 на 6 октября 1860 года в Беловежскую пущу прибыли император Александр II, герцог Саксен-Веймарский, принцы Карл и Альберт Прусские, Август Вюртембергский, Фридрих Гессен-Кассельский и многочисленная свита. Высочайших особ встретили праздничным фейерверком.

Ещё задолго до этого тысячи загонщиков начали устраивать облавы и сгонять в специально огороженный зверинец зубров, лосей, серн, кабанов, лисиц. Для стрельбы подготовили двенадцать огневых точек-галерей, замаскированных ветвями. Одна из них предназначалась российскому императору, пять -австро-германским принцам, остальные - свите.

6 октября, на рассвете, по сигналу Александра II загонщики погнали зверей к линии огня. Выстрелы не смолкали до 4-х часов вечера. В тот день были убиты 44 зверя, в том числе 16 зубров и 4 кабана. Добычу императора составили 4 зубра и 1 кабан. Вечером хозяин и гости обедали под музыку в исполнении оркестра Великолуцкого пехотного полка.
7 октября охота продолжилась. Были убиты ещё 52 зверя. На долю императора достались 6 зубров.
Охота прошла без несчастных случаев и стоила казне 18 000 рублей серебром. Местные чины были представлены императору и награждены бриллиантовыми перстнями, некоторые из объездчиков получили золотые часы, крестьяне-загонщики - денежные премии.

Шкуры животных, убитых принцами, передавались в их собственность.

В 1861 году по распоряжению министра государственных имуществ был выпушен роскошный иллюстрированный альбом, посвященный беловежской охоте минувшего сезона. Весь тираж - 50 экземпляров - предназначался для подарков её участникам. Иностранным гостям были отпечатаны несколько экземпляров на французском языке.
Проиллюстрировал издание присутствовавший на охоте почётный академик Российской Академии художеств Михаил Александрович Зичи (1827-1906). Венгр по национальности, Зичи, тогда ещё Михай, учился в Будапеште и Вене. В 1847 году приехал в Россию и был приглашён учителем рисования к великой княгине Екатерине Михайловне. В 1859-1873 и 1883-1906 годах являлся придворным живописцем русских императоров.

За свою жизнь Зичи оформил множество книг, однако «Охота в Беловежской пуще» -одна из самых больших его удач. Это неудивительно: ведь ещё в молодые годы Михай Зичи приобрёл известность как талантливый художник-анималист.

Вот уже более 140 лет «Охота в Беловежской пуще» является предметом вожделений коллекционеров.

Охота в Беловежской пуще . С.-Петербург, типография Императорской Академии Наук, 1861.1 л. титул - цветная иллюстрация, 71 с. с цветными и тоновыми иллюстрациями. Заглавный л. и иллюстрации - хромолитографии по рисункам М. Зичи. В цельнокожаном переплёте второй половины XIX века с тиснённым золотом заглавием на верхней крышке, с золототиснёными геометрическими рамками и орнаментом на крышках и корешке. Тройной золотой обрез. Форзацы светло-бежевого муара. 38,1x29,3 см. Тираж 50 экземпляров. Редчайшее издание, предназначенное не для продажи, а лишь для подарков участникам охоты.